— Вы про «это»?
— Да! У меня есть. Всех видов, — гордо сказала Одетта.
— О! покажите, прошу Вас!
— Разве мы теперь не на «ты»?
— Какая разница, если мы любим друг друга?!
— Конечно! — заключила Одетта и поцеловала Флоранс.
Они прошли в туалетную комнату, и там Одетта открыла двойное дно одного из застекленных шкафов. В нем обнаружились два футляра, словно для турецких пистолетов, и ларец.
Они вернулись на козетку и начали внимательно все рассматривать.
— В ларчике, — рассказывала Одетта, — хранится не просто сокровище, это произведение искусства. Говорят, что сделал его Бенвенуто Челлини.
Одетта открыла ларец.
В ее руке была слоновая кость, формой повторявшая мужские половые органы. На шероховатых и округлых яичках, предназначенных оставаться в руке партнера — мужчины или женщины, были выгравированы с большой достоверностью несколько клочков волос, а также французские лилии и три полумесяца Дианы де Пуатье. Сам жезл был идеально отполирован.
Без сомнения, такое сокровище могло принадлежать только любовнице Франциска I, а затем и Генриха II.
Удивление, любопытство и восхищение отражались на лице Флоранс, пока она рассматривала этот предмет.
Удивление — потому что она впервые видела и трогала нечто подобное. Любопытство — потому что не понимала его действия. Восхищение — потому что это было действительно настоящим произведением искусства.
Вещица незаметно развинчивалась в том месте, где были яички, внутри скрывался механизм, похожий на механизм часов. Он толкал поршень, и в вагину через отверстие поступала смягчающая жидкость, имитирующая семя. Использовалось молоко, сок алтеи, иногда даже рыбий клей.
Предмет был вдвое длиннее и толще банана, и Флоранс поразилась, как можно его использовать. Но графиня с улыбкой и без усилий тут же вставила его в себя, и он скрылся в ней полностью, по самые яички.
— Видишь! — сказала она. — Моей ширины хватило.
Флоранс наклонилась и убедилась в правдивости слов Одетты. Она взялась за яички и подвигала, двигался предмет с трудом, но от этого удовольствие только усиливалось.
Графиня прервала движения.
— Без молока! — сказала она.
Настала очередь футляров. Первый предмет оказался обычным годмише из каучука, французским или английским, лишь сделанным немного качественнее, чем на фабрике. В нем не было ничего особенного, и как произведение искусства он не представлял интереса. Он был раскрашен под цвет кожи, с натуральными волосками в основании и длиной пять-шесть дюймов. Чтобы впрыснуть жидкость, следовало нажать пальцами на наполненные ею яички.
Таких в то время для испанских и итальянских монастырей изготовлялось более двух миллионов в год.
Увидев второй футляр, Флоранс закричала от ужаса. Диаметром он был шесть дюймов, а в длину — восемь.
— Этот мог бы принадлежать самой Пасифае[8].
Графиня захохотала.
— О да! — сказала она. — Эта вещь сделана в Южной Америке. Взгляни, какая искусная работа! Думаю, дамы из Каракаса, Буэнос-Айреса, Лимы и Рио-де-Жанейро были довольны таким! Я зову его «Гигант».
Предмет был сделан из резины высшего качества и каждый волосок был уложен, как после посещения парикмахера. Наверняка ему послужил моделью великолепный образец.
Жидкость впрыскивалась так же, при нажатии на яички, но отличие было в том, что впрыскивать можно было несколько раз, пять-шесть, и столько же раз испытывать наивысшее удовольствие.
— Но это же чудовище! — повторяла Флоранс. — Я не могу себе представить, как женщина им пользуется, я даже обхватить его не могу. Пользоваться им — это словно родить наоборот.
Одетта только улыбалась.
— Ты смеешься надо мной. Ну говори же!
— Что ты, маленькая моя, я не смеюсь. Позволь мне объяснить. Им нужно пользоваться лишь после многочисленных ласк между двумя женщинами, нужно разжечь партнершу пальцем, ртом и обычным годмише, и только потом, в миг высочайшего возбуждения партнерши, поднести кончик годмише, смазанный кольд-кремом, к ее половым губам и потом медленно и осторожно втолкнуть его внутрь. Он входит лишь раз, но дарит наивысшее блаженство. Если же женщина одна захочет сделать так, потребуются большие усилия.
— Но это немыслимо! — воскликнула Флоранс.
— Хочешь проверить? На ком будем пробовать? — спросила графиня.
— На мне! Я принесу себя в жертву!
— Я тебя разорву, — покачала головой графиня.
— Но я хочу этого!
— Нет. Подожди.
Графиня отошла, чтобы поставить сливки на зажженную спиртовку. Вероятно, она предполагала, что этим все и закончится.
8
Пасифая — дочь Гелиоса, супруга критского царя Миноса, испытывала противоестественное влечение к быку Посейдона и от связи с быком родила чудовище Минотавра.