Я взял кузину за руку и положил ее ладонь на несомненное подтверждение своей страсти, разожженной ею.
— Шалун! — сказала она мне, что в устах любой женщины означает поощрение к дальнейшим действиям.
Потом она заявила, что я неисправим, хотя она-то считала меня сентиментальным! Я признался ей, что давно расстался с этим качеством, ибо сантименты между мужчинами и женщинами — пустая трата времени, мешающая перейти к радостям любви.
— А что стало с вашей сентиментальностью? — поинтересовался я.
— Ну, поскольку мы встретились с вами именно здесь, судите сами. Впрочем любая женщина, сентиментальна она или нет, рано или поздно приходит к тому же состоянию.
— Как это мило! Мне начинает казаться, что вы далеко не новичок в любовных делах.
— Хорошо, но коль скоро мы заговорили об этом, то, если я правильно понимаю, из ваших объятий я выберусь с еще большим опытом. Надеюсь, у вас есть способ преподать мне дельный урок.
Эту фразу она произнесла с такой восхитительной улыбкой и таким выражением лица, что не оставалось сомнений в том, что моя кузина знает, какое впечатление она производит на мужчину.
— Ну, а теперь позволь мне увидеть твой… — и недосказанное, но подразумеваемое слово мгновенно открыло передо мной горизонты безграничного удовольствия с моей шустренькой кузиной. Я нежно обнял ее и после долгого поцелуя стал уговаривать Жюльетту раздеться.
Я и сам помогал ей, используя каждую возможность прикоснуться к ее обнаженной плоти, все сильнее возбуждаясь от сладковатого аромата, исходящего из-под ее нижнего белья, как видно выбранного с большой тщательностью. Каждая женщина знает, что ее сокровища обладают немыслимым очарованием, и потому их красоту нужно показывать только в соответствующем обрамлении и только тем глазам, что достойны их узреть.
Вскоре она осталась в одной сорочке, и я моментально последовал ее примеру. Затем, предварительно подготовив друг друга, мы легли в постель и стиснув друг друга в объятиях, отдались сладким прелюдиям к экстазу.
— Вы ведь никому об этом не расскажете, правда? — спросила Жюльетта, уже готовая отдаться мне.
Это предупреждение было, конечно, в наших общих интересах.
Вскоре она позволила себе расслабиться и предаться наслаждению. Ее красивая грудь вздымалась, затуманенные страстью глаза были прикрыты. Была ли ее страсть подлинной или она так умело притворялась, поскольку это было свойственно женщинам из мира удовольствий?
Гораздо позже Жюльетта призналась мне, что узнала меня с первого же взгляда и позволила состояться нашему «знакомству», полностью отдавая себе отчет в мотивах моего присутствия. Так что вполне возможно, что прикосновения моих рук и пальцев к ее обнаженному телу действительно оказали на нее столь же чудодейственное воздействие, как в тот раз, когда мы увлекались нашими юношескими проделками. Дело в том, что неугомонные женщины более чувствительны к ласкам, и мне припомнилось кстати, что Жюльетта сразу срывалась со старта, как чистокровная лошадь, получившая легкий посыл. Теперь же, став женщиной, она, очевидно, сохранила это бесценное качество.
Тем временем я уже сам сгорал от сильнейшего желания. Девушка, которую я сжимал в своих объятиях, разжигала во мне страсти, достойные самых распутных оргий, которые доступны только с развратнейшими женщинами. И жажда получить запретный плод становилась только острее от того факта, что эта девушка оказалась моей кузиной.
Вняв моим уговорам, Жюльетта сняла с себя сорочку, являя моему взору свое обнаженное тело, нагота которого была подчеркнута треугольником шелковистых волос внизу ее округлого животика, так и не снятыми туфлями, а также подвязками, поддерживающими выше колен туго натянутые чулки. Похоже эта юная кокетка прекрасно знала, как выгоднее подать свою плоть для достижения максимального эффекта.
Потом я повсюду гладил и ощупывал ее, целовал и сосал ее грудь, зарывался носом в волосы у нее в подмышках, ибо ничто не распаляет страсть так, как запах отдавшегося тебе свежего женского тела. Одновременно мои пальцы теребили волосики на ее пухленьком холмике, а одним пальцем я уже ласкал ее сладкую щель, куда сумел проложить дорогу впервые после нашего давнишнего приключения в сарае. Но в те времена ее пизденка и щель были девственны! Однако отсутствие этой мелочи нисколько не мешало моему удовольствию. Помнится, в те времена грудь Жюльетты еще была такой мягкой на ощупь, бедра — не столь полными и округлыми, ее ляжки — не такими упругими, а ее маленькая ручка, которой она так робко играла с моим хуем под моим руководством, не была столь искусной и нежной. Кроме того моя кузина тогда не умела так хорошо целоваться, и скорее всего она зажала бы свои целомудренные маленькие ушки, если бы услышала хоть одно слово из тех, что я сейчас тихо нашептывал ей, пока мой палец нежно ласкал ее клитор.