Она выглядела восхитительно. Ее красивые обнаженные руки, глубокое декольте, брюки, изящные сапоги и маленькая мужская атласная шляпа — все это составляло удивительно пикантную картинку. Я нежно обнял свою спутницу, притягивая ее к себе и пробираясь рукой под сорочку, потом, ухватившись за одну из округлых полных грудей, я вытащил ее из потайного места и страстно расцеловал.
— А если кто-нибудь войдет? — прошептала она.
— Подожди минутку…
Я вышел, провел лошадей внутрь, а затем забаррикадировал дверь. Теперь никто не смог бы даже заподозрить, что в этом доме кто-то есть. Даже огонь в камине уже начал затухать, там остался только тлеющий пепел, который совсем не дымил, а следовательно и не мог выдать нас.
— Теперь мы дома!
Я уселся в кресло, притянул мадам де Шёнфутц на колени и сдался на милость собственным желаниям. И моя дама тут же отдалась мне, раз за разом отвечая на мои поцелуи, заливаясь очаровательным смехом, веселясь над нашим своеобразным положением. Она просто обожала такие приключения! Я уже вытащил на свет обе ее великолепные груди из-под корсета, и под нежными прикосновениями моих пальцев ее прелестные сосочки начали набухать и подниматься.
— Мне кажется, что мои сисечки тебя узнали? — смеясь заявила она.
— А как там моя третья подружка? Моя самая нежная, самая ласковая, самая порочная девочка?
И расстегнув ширинку на дамских лосинах, мои пальцы проскользнули внутрь!
— Как все-таки странно — обнаружить пизду в мужских одеждах! — довольно ухмыльнулся я.
И моя рука принялась играть с нежными женскими волосиками, а затем прокралась между парой нежных, округлых, атласных бедер, ощупывая их и лаская. И одновременно с этим мой палец уверенно проложил путь в уже теплое и влажное отверстие и начал играть с маленьким дрожащим клитором.
Мою хорошенькую партнершу охватило сладчайшее возбуждение, и она включалась в игру, ее рука добралась до меня, а я с наслаждением руководил ею. Быстро расстегнув свои брюки, я помог ей достать предмет ее вожделения, и она тут же ухватилась за него.
— А представь, что ты обнаружил бы что-нибудь похожее, засунув руку в мои брюки! — пошутила она.
— Что еще за мысль, дорогая!
— Ох, я уверена, он узнал меня! Хочет снова повидаться со своей старинной подружкой!
Та поза, в которой мы устроились в кресле, была весьма неудачна для того, чтобы слиться в одно целое, ибо истинное наслаждение достигается только в горизонтальной позиции. Во всяком случае, я считаю, что нечестно по отношению к Венере приносить ей жертву в необычной позе, которая годится, только когда нет иного выхода. Так что вместо того, чтобы устроить даму верхом на себе, как она предполагала, я предложил проверить, не сможем ли мы устроить себе более уютное гнездышко на сеновале.
Надо сказать, что лестница была в ужасном состоянии, и ужасно скрипела, пока я поднимался наверх, но оказавшись на месте, я обнаружил, что сеновал полон свежескошенного душистого сена. Я быстро убедил мадам де Шёнфутц подняться ко мне, но лестница была коротковата: для нее, и мне пришлось потрудиться, чтобы поднять ее к себе наверх. Она же в это время все время смеялась, откровенно наслаждаясь удачным приключением.
— Так, где? — поинтересовалась она, оглядевшись по сторонам.
Подобный вопрос всегда приводил меня в восторг. Спросить «Где?» — это равносильно вопросу «Где мне лечь, чтобы ты взял меня, чтобы отдаться твоей воле и позволить тебе делать со мной, что пожелаешь?»
Я принес несколько охапок сена и устроил замечательное ложе, на которое нежно уложил ее.
— А вдруг нас тут увидят мышки?! — игриво воскликнула она. — Ох, это сено ужасно колется!
Я устранил эту помеху, накрыв сено попоной, и мы устроились со всем комфортом.
Снаружи продолжала безудержно свирепствовать буря, слышались могучие раскаты грома и лило, как из ведра. Однако моей прекрасной любовнице не было дело до разбушевавшейся стихии, она вновь отдавалась мне со всем своим сладострастием. Посреди наших игр и прикосновений я указал на ее корсаж и лосины.
— Сними их, они только мешают! — попросил я.
— А ты разденешься тоже?
— Да, конечно! Немедленно!
Она любезно согласилась ответить на мою мольбу и стала стягивать свои брюки, или, вернее, короткие штанишки, застегивающиеся у колен. Когда они упали, я помог ей высвободить крохотные ножки в лакированных кожаных сапожках, используя любую возможность, чтобы кое-где пощекотать и кое-что потрогать. Она захихикала.