Настя моет руки
Кухня. Стол. На нем - пирожки. За столом - Ивановы. Настя моет руки. Она моет их в раковине под струей холодной воды.
- Вчера в это время дали горячую, может, и сейчас дадут? - воркует Света.
- Ты ищешь в социализме закономерностей? Не ищи. Их нет, - отвечает Миша.
Антон же смотрит на Настю, которая моет руки в раковине. Но это ведь на самом деле она моет их в реке. И вот уже Антон видит, как полреки стало коричнево, а Настя все моет и моет, уже вся вода в реке стала коричневая, уже и Волга стала коричневая, а там и Каспийское море почернело.
Девочка из лужи
- Это я лужу перегоняла. Она во-о-он где была, а я ее во двор.
- Пикассо бы умер от зависти, глядя на твои руки. Девочку на шаре он написал, а девочку из лужи - нет, - серьезно заметил Миша.
- Лужа мне нужна во дворе - на плоту кататься...
- Мама, а нам можно - на плоту? - хором спросили Антон и Соня.
Настя взяла кусок пирога, бросила его к себе в желудок и сказала: только босиком нельзя на плоту, она вот занозу уже посадила. Света вдруг вспомнила, как она сама любила на плоту - в возрасте Насти... А Настя брала в обе руки по пирожку и глотала, говоря:
- Антон, у тебя сто танков, и у меня сто. Кто победит? Ага, не знаешь, сдаешься! Значит, я победила.
Антон решил тоже загадать загадку:
Шумит он в доме и в саду
И в дом не попадет.
И никуда я не иду,
Покуда он идет.
- Это пьяница, - отвечала Настя. - Он шумит, в дом его не пустят... А яблоки можно? - И она стала брать из корзины яблоки и откусывать из двух рук сразу.
- На букву "д" - дождь, а не пьяница, - спорил с нею Антон.
Но Миша в это время решил достать занозу из Настиной ноги.
- Ой, жмет что-то... опять жмет!
Пришлось уложить ее на диван, плачущую.
- Вкусные пирожки, а так много съела, что даже невкусно стало! передразнил ее Антон.
Таково соотношение Ада и Рая, объяснил детям Миша, всякое чрезмерное удовольствие приводит к неудовольствию. Настя вдруг вскочила и убежала на улицу, там она обмакнула палочку в пролитую белую краску и нарисовала танцующего человечка - такого она видела у Ивановых. Все время думала об этих Ивановых, а у них продолжалось ворчание Антона: все яблоки эта Настя съела, никому не оставила. Не надо жадничать, стала защищать Настю Света, организм у нее этого потребовал - фруктов.
- Я не жадничаю, но она все съела.
В раскрытое окно донесся Настин голос:
- А мы сегодня ели мясо! Да, мясо, сегодня ели "мы".
- Миша, неужели ты ничего не понял? - Света повторила: - "Мы" ели.
Он пожал плечами и лег на диван. Эх, эти мужчины - нервы у них, как стальная проволока. "Мы... мы... мясо... мясо", - доносилось со двора.
- А еще гуманная часть природы. Вставай!
Все им вставай да вставай... Жена слишком существовала в его жизни, она мелькала так, что все ее мелькания сливались в одно беспрерывное мелькание. Миша вздохнул и встал: мол, мы, конечно, немного хуже тех, кто лучше нас, и немного лучше тех, кто немного похуже... Он пошел узнавать, почему мать Насти посадили, а ребенка никуда не пристроили, в то время как люди должны быть гуманной частью природы.
- И тут ему катаклизмы жизнь прописала, как клизмы, - сочинял он на ходу.
- Вот это совсем другое дело, - ответила жена.
Миша, несмотря на свою ассирийской формы бороду, был еще так молод, что не знал: нельзя в стихах словами бросаться, ибо они действуют на... воздействуют, в общем. А может быть, смутно он предчувствовал, какие катаклизмы их ожидают впереди...
Нищие духом
Время для Миши со свистом пролетало мимо ушей - только он вернулся домой, а жена уже сводила Настю к врачу и даже купила антибиотики для уколов. Пока шприцы кипятились, Настя стояла перед танцующими человечками Матисса:
- Свет такой... такой...
- Не свет у Матисса, а цвет. Кстати, как ты меня зовешь?
- Цвета.
Света знала, что это нелегко будет исправить, - бабушка Миши, например, до сих пор зовет ее именно так: Цвета.
Настя вдруг спросила про портрет:
- Марина Светаева - это кто вам будет?
Собака зарывала в это время под детский коврик пирожок с мясом. Примесь фокстерьера давала себя знать - те любят рыть норы. Свете бы эти заботы! Врач сказал: косоглазие Насте исправлять, зубы - тоже... Какие имена у собак бывают? Нора? А что, хорошее имя, Настю уговорим... Глаза и зубы расставить по местам...
- Кто там кого лупит? - вскочил Антон. - Настя опять...
- А чего... они меня обзывают: нищая да нищая!
- Сами они нищие... духом... про таких говорят: "На этом природа отдохнула". Иди я укол сделаю! - Света уже принесла шприцы.
Света дала Насте свою шерстяную кофточку.
- Настя, обещай, что не будешь больше драться с подругами! А?
Настя пообещала, при этом почувствовав, как вбивается этой клятвой клин, отделивший ее прошлое от ее будущего, одну часть жизни - от другой, словно что-то острое Настя вбила в один момент своей судьбы, немножко больно даже... значит, надо быть хорошей и не бить никого... а как это никого? Неужели никого? Кого-то можно за что-нибудь?..
- Как быстро Настя убежала, - удивилась Соня.
Миша мрачно заметил: если бы девочки не убежали, они бы проели его, Мишу, насквозь! И вышли бы из его организма вот тут - в левом боку. Он ткнул пальцем в левый свой бок. Ну и характерец у этой Насти! Вон во дворе - она же просто сметает зазевавшихся. Но вот вдруг замерла, повернула к подъезду и, кажется, взлетела по воздуху на четвертый этаж. Что случилось?
- Ага! А вдруг... вы передумали? - Настя прошла и села на диван с таким видом, словно она всегда здесь сидела.
Из дневника Светы: "Настя сломала руку: с чего ее кости будут крепкими, если она никогда не ела досыта! "А все чертик виноват - черный! говорит она мне. - Выбрось его, Цвета!" Черный каслинский чертик спокойно стоит на шкафу... Но почему-то я взяла его и в самом деле выбросила в форточку".
Йог Андрей
- Можно я у вас посижу - обтеку? - Йог Андрей принес огромную сумку минеральной воды для Насти, и пот лил с него так, словно йог Андрей весь хотел перейти из твердого состояния в жидкое.
Когда-то йог Андрей вместе с Мишей закончил университет, но сейчас он работал грузчиком в магазине медтехники. Во-первых, причиной была его убежденность, что при плохом правителе стыдно делать карьеру, а во-вторых, с ним случилась странная история. На пятом курсе Андрей женился на однокурснице-грузинке, и его Диана оказалась ревнивой до предела. Он не мог задержаться даже на пять минут - скандал: "У тебя другая. Я покончу с собой!" - и все такое прочее. Он звонил ей домой, даже если задерживался на работе на полчаса, но однажды шел через улицу, в голове перебирал какие-то рифмы, и тут, конечно, машины, одна из них сбила йога Андрея. Очнулся в больнице утром. "Звоните скорее моей жене!" - закричал он. Позвонили никто не брал трубку. Диана уже написала записку: "Я знала всегда, что ты уйдешь от меня к Ней!" Она повесилась. Но каждую ночь являлась Андрею во сне, говоря: "Пусть моя смерть всегда будет укором".
Он стал напиваться вечерами, чтобы спать без снов, в итоге его уволили с нескольких работ подряд, и пришлось уйти в грузчики. Но однажды возле своей двери Андрей нашел котеночка, черного, как глаза его покойной жены. Йог Андрей обрадовался, что засыпать будет не так страшно - в ногах живое существо все-таки. И он взял котеночка. Это оказалась кошечка. Он назвал ее Дианой, конечно. Жизнь стала налаживаться. Во-первых, жена не снилась уже ему, а во-вторых, он завел себе женщину. Снова писались стихи. Однажды он даже взял и пропылесосил всю мебель, правда, после того, как кошечка Диана лапой за штанину притащила его к пылесосу. И вот под Новый год йог Андрей привел свою женщину домой.
- ...новое стихотворение, но я его не писал, просто два дня был словно на небе и мне - продиктовали... Ну, после я изменил кое-где запятые...
- На небе ведь запятых не знают, - отвечала женщина, снимая пальто.