Бой вышел ожидаемо скучным.
Остапов владел усилением тела, и владел хорошо. Но даже до разведчиков в Ясенево не дотягивал во всем остальном. Недостаток реального опыта сказался сразу же.
Минуту я уходил от его атак, а потом одним ударом остановил сердце Игоря Александровича.
Целители рванули к нам сразу, а я придержал противника и передал им с рук на руки. Однако подняться на ноги Остапов ожидаемо не смог. Его утащили на носилках с полигона, я же сошел с нашего ринга к своим одногруппникам.
— Чистая победа! — широко улыбаясь, отметил Рогожин. — Княжич, это было прекрасно!
По лицу Никиты Александровича было заметно, что он не столько радуется моей победе, сколько заработку, который наверняка все же успел сделать перед началом поединка. В том, что для этого Рогожину не нужно ногами идти куда-то, я не сомневался. В конце концов, неспроста он в прошлый раз так быстро сумел сориентироваться по поводу тотализатора.
Ко мне подходили остальные студенты моей группы, выражая радость от моей победы и высказывания заверения, что верили в мою победу с самого начала. Впрочем, я им верил — на что способен Остапов было не слишком понятно, а мои умения одногруппники уже давно оценили.
Зрители все еще шумели, обсуждая скоротечную схватку, когда ко мне приблизилась Горская. Вид у Елизаветы Петровны был явно недовольным.
— Дмитрий Алексеевич, можно вас на пару слов? — спросила она негромко.
— Разумеется, — кивнул я, и мы отошли в сторону, где я тут же накрыл нас обоих щитом. — Что сказал Соколов?
Она прикрыла глаза на миг, будто собираясь с духом.
— Остапов давно искал повод выйти из семьи, — явно цитируя слова жениха, сообщила одногруппница. — Теперь у его отца не будет выбора, ему придется изгнать сына. Игорь Александрович будет выведен из рода Остаповых и станет царским человеком.
— А карать царского человека у боярина уже не будет возможности, — кивнул я, глядя в глаза собеседницы. — Государь подобного обращения со своими подданными не одобряет.
Что ж, у Игоря Александровича наверняка все было продумано, если уж доучился до пятого курса ЦГУ. Просто так из благородного сословия не выходят. Потомки боярича, возможно, возненавидят его за такой выбор, но…
Я ни в коем случае не могу его винить.
Быть простолюдином — значит быть свободным. Да, он все еще будет подчиняться законам Русского царства, но ни отец, ни князь, ни даже сам Михаил II не призовут его на войну. Если не случится всеобщей мобилизации, конечно, но тогда уже ни у кого выбора не будет.
Боярский род хоть и дает массу привилегий, но и обязанностей накладывает не меньше. А в преддверии новой войны вероятность попасть под удар у члена царской фракции растет также быстро, как и напряженность международной обстановки. Кому, как не боярину министра иностранных дел об этом знать?
— Спасибо, передайте Ивану Михайловичу, что род Романовых надеется, что Игорь Александрович доживет до официального выхода из рода Остаповых.
Намек девушка поняла.
— В этом не сомневайтесь, великий князь Выборгский держит дело на личном контроле, — заверила она.
Кивнув, я снял поле и с улыбкой раскланялся с невестой великого княжича. Горская вновь ушла к Соколову, а рядом со мной встала Морозова.
— Дмитрий, все в порядке? — с тревогой в голосе спросила девушка.
Кроме того, что меня использовали для каких-то мутных делишек Соколовых?.. Впрочем, вслух я этого говорить не стал.
— Разумеется, Виктория, — улыбнулся я и предложил свой локоть. — Проводить вас к вашей лаборатории?
— Спасибо, — кивнула та. — Знаете, что самое забавное в этой ситуации, Дмитрий?
Я шагал уверенной походкой и смотрел на окружающих, как полагается победителю — с видом хозяина жизни. Пусть боярича выгоняют из семьи, и это только подогреет интерес публики к происходящему, я могу себе позволить насладиться прогулкой с девушкой.
— Что именно? — уточнил я, обернувшись к своей спутнице.
— Вы только что бились за то, чтобы отстоять право претендовать на руку великой княжны, а теперь идете со мной под руку, — негромко посмеялась она. — Будет много теорий у общества, почему вы так поступаете.
Я пожал плечами.
— Пусть ломают головы, меня это не касается, — сказал я равнодушно. — Как награжденный государем, я не имел права отказаться от этого поединка. Он, во-первых, всего лишь тренировочный, во-вторых, Игорь Александрович сам заметил, что уважает мой вклад на благо Русского царства. Если бы я отказался после такого, это сочли бы либо за излишнюю заносчивость, вроде как боярич для меня слишком мелкая фигура, либо за трусость.