Когда он замолчал, цесаревич задал первый уточняющий вопрос:
— Павел Игнатович, вы обвиняете присутствующего здесь князя и боярина в том, что они намеревались сместить князя Нижегородского, — заговорил Игорь Михайлович, — достаточно серьезное обвинение. Какие у вас есть доказательства?
Боярин Стремнев глубоко поклонился наследнику Русского царства, после чего объявил:
— Мои доказательства, Игорь Михайлович, были приложены к делу. Это запись разговора между князем Луговым и боярином Харитоновым, состоявшимся в московском особняке князей Луговых, — объявил он.
— Как вы ее получили? — уточнил цесаревич.
— Мне ее предоставил Слуга рода Луговых за небольшую цену, Игорь Михайлович, — сообщил тот. — Если будет на то твоя воля, я назову имя.
— Пока не нужно, — приподнял ладонь наследник Русского царства. — Итак, запись. Давайте послушаем.
Зал погрузился в тишину, пока из динамиков шел не слишком долгий, но очень яркий диалог двух заговорщиков. И по мере того, как голоса переходили к конкретным планам, числящиеся свидетелями собравшиеся благородные люди начали шептаться.
Цесаревич же оставался совершенно равнодушен к происходящему. Даже слова о том, что у боярина Харитонова имеется некий компромат на боярина Стремнева не вызвал у него никаких эмоций.
— Хорошо, я тебя выслушал, Павел Игнатович, — произнес цесаревич. — Теперь даю слово князю Луговому. Сергей Александрович, прошу вас.
— Я признаю свою вину, Игорь Михайлович, — встав и склонив голову, объявил ответчик. — Царская Служба Безопасности уже допросила меня, и я прошу лишь о том, чтобы моя семья не попала под удар за мои преступления.
Присутствующие отреагировали по-разному. Кто-то хмыкал, другие угрюмо молчали, стараясь вспомнить, не мог ли Сергей Александрович на допросе рассказать что-нибудь и о них.
— Садись, князь, — велел ему цесаревич. — Что ж, в таком случае, Иван Васильевич, вам слово.
Боярин тяжело поднялся на ноги. Только сейчас он перевел взгляд на цесаревича.
— Своей вины, цесаревич, отрицать я не стану, — гордо вскинув голову, объявил он. — Однако должен заметить, что слово я держу. И раз уж у опричников нашлось вдруг время и желание, а главное — возможность допросить князя Лугового без санкции суда, считаю, что судить меня ты не вправе, как заинтересованная сторона.
Игорь Михайлович спокойно встретил его взгляд, после чего обратился к секретарю:
— Зачитайте причину, по которой было выдано разрешение на проведение допроса князя Тамбовского.
Подчиненный достал нижнюю папку и, раскрыв ее, стал громко и четко перечислять прегрешения князя Лугового.
Сергей Александрович отметился не только участием в интриге против князя Нижегородского, но и стал инициатором коррупционной схемы по легализации преступно нажитых доходов в размере семидесяти двух миллионов рублей. Помимо этого активно спонсировал не только криминальные структуры на своей территории, но и поддерживал их у соседей. А вскрылось это на допросе арестованного криминального авторитета в Нижнем Новгороде в ходе операции по истреблению организованной преступности по всему Русскому царству.
И выходило, что дело, по которому князь проходил ответчиком в данный момент, даже рядом по своей серьезности не стояло в сравнении с другими его обвинениями.
— Итак, Иван Васильевич, — произнес цесаревич с тем же равнодушием, что и прежде, — я слушаю вас. Поскольку я вас прервал на том, что вы всегда держите слово, прошу с этого и начать. Насколько понимаю, у вас есть какие-то доказательства вины боярина Стремнева перед законом Русского царства?
Харитонов, бросив взгляд на сидящего рядом князя, зло прошептал:
— Ну ты и тварь, Сергей Александрович, подставил меня.
Но, все же, взяв себя в руки, Иван Васильевич заговорил:
— Мои доказательства были переданы в секретариат, как полагается, цесаревич. Если ты прикажешь, с ними могут ознакомиться все желающие.
Возможно, Иван Васильевич рассчитывал, что Игорь Михайлович откажется, сославшись на то, что в этом нет никакой необходимости в рамках рассматриваемого дела. Это бы позволило сказать, что цесаревич выгораживает свою приемную семью, но наследник Русского царства лишь кивнул своему человеку:
— Предъявите присутствующим копии доказательств, — распорядился он.
И пока сотрудники Кремля разносили распечатки переговоров, цифр и отчетов, цесаревич и пальцем не пошевелил. Зато боярин Стремнев глядел на приемного сына с удивлением. Казалось, Павел Игнатович сейчас что-то скажет в свое оправдание или же попытается напомнить Игорю Михайловичу, что растил его и воспитывал. Но все же боярин сдержался и промолчал.