Последнее было явно сказано лишь шутки ради. Вид Ростислава Владимировича говорил и без слов. Иващенко был потрясен до глубины души. Игорь Михайлович подумал, что теперь вернее человека у Михаила II не найти.
— Благодарю, государь, я отслужу, — поклонился бывший сержант.
— Обязательно отслужишь, — добродушно улыбнулся царь. — А теперь ступай, куратор ЦСБ ждет.
Когда за Иващенко закрылась дверь, Михаил II все еще улыбался.
* * *
Кремль, приемная государя. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.
Перед кабинетом Михаила II помимо обязательных гвардейцев, охраняющих дверь, сидел и Емельян Сергеевич Невский.
Великий князь поднялся мне навстречу и протянул руку.
— С возвращением, Дмитрий Алексеевич, — кивнул он. — Рад, что все закончилось так быстро.
Я улыбнулся в ответ, пожимая его руку.
— Это взаимно, великий князь, — сказал я. — Но, подозреваю, я не задержусь в столице Русского царства. Остались нерешенные вопросы, и их нужно прояснять не здесь.
Куратор Царской Службы Безопасности кивнул. В его глазах мелькнула затаенная боль.
Все-таки Емельян Сергеевич двух сыновей за год похоронил. И несмотря на эффект от моих наномашин, такие потери бесследно не проходят.
— Царь озвучил ультиматум, — покачал он головой, — значит, раньше, чем иссякнет срок, никаких действий мы не предпримем.
— Разумеется, — поддержал его я. — Но, к счастью, я лицо не официальное, и к руководству страны не имею отношения.
Великий князь посмотрел мне прямо в глаза.
— Моя благодарность не будет знать границ, — произнес Емельян Сергеевич.
— Все зависит от государя, — напомнил я, не став отказываться.
Конечно, благодарность великого князя за то, что он отомстит моими руками за убийство Емельяна Емельяновича — это хорошо. Однако у меня имелись и свои резоны.
Оставлять нападение без ответа дурной тон. Сейчас у врагов получилось напасть, и если не ударить в ответ, очень скоро таких атакующих станет слишком много. А кроме того, узнав, каким именно образом сбивали наши самолеты, мы сможем обезопасить воздушные суда.
Дверь кабинета раскрылась, и нам предстал Иващенко. Ростислав Владимирович был сильно ошарашен, и мы оба это заметили.
Великий князь Невский тут же обратился к моему биологическому брату:
— Приветствую, майор, — нарочито бодрым тоном обратился Емельян Сергеевич к Иващенко. — Поздравляю с новым званием.
— Благодарю, великий князь, — поклонился тот.
— Благодарить будешь грамотной и блестящей службой, — по-отечески улыбнулся куратор ЦСБ. — А сейчас идем со мной, буду вводить тебя в курс дела. Дмитрий Алексеевич, до свидания.
— До встречи, Емельян Сергеевич, — кивнул я в ответ. — Поздравляю, Ростислав Владимирович.
Новоиспеченный майор раскрыл рот, но его опередил гвардеец.
— Дмитрий Алексеевич, вас ждут.
Я прошел внутрь и остановился, глядя на государя и цесаревича. Михаил II все еще улыбался, явно довольный собой, а вот наследник Русского царства выглядел задумчивым.
— Садись, Дима, — велел Михаил II, и я последовал его приказу. — Доклад спрашивать не буду, итак все видел. А твой допрос, который ты учинил над Фрицем Зальмом, вообще вся планета смакует. Моя пресс-служба разрывается от поступающих звонков, всем хочется подробностей и мнений.
Сказано было добродушным тоном, однако я достаточно общался с государем, чтобы уловить скрытое недовольство. Понятно, что допрашивать аристократа Германского рейха было бы удачнее без свидетелей, но…
Я устал от того, что меня недооценивают. Да и осведомленность о происходящих событиях нужно чем-то объяснять. Умение применять технику допроса — отличный повод отвести подозрения. Теперь все будут знать, что от меня не скрыть никаких секретов, и мне стоит лишь подобраться к врагу, чтобы вытрясти из него всю необходимую информацию.
Конечно, вряд ли кто-то всерьез рассматривает вероятность существование системы наблюдения. Однако курочка по зернышку клюет, и кто-нибудь уже неоднократно наверняка задумывался, откуда у князя Красноярского столько секретной информации в руках оказывается.
— Несмотря на то, что сработал ты грязно, — подтверждая мои догадки, произнес Михаил II, — однако эффективность на высоте. В пору тебя снова награждать.
Он замолчал, а Игорь Михайлович взглянул на нашего биологического отца с вопросом в глазах.
С учетом того, что и Иващенко теперь представлен к высшей государственной награде, сам цесаревич остается единственным сыном, приближенным к власти, которому ничего не досталось. Но, разумеется, Игорь Михайлович не об этом переживал.