Князь Амурский на мгновение замер, осмысливая сказанное моим биологическим братом.
— Приложу все силы, чтобы не подвести вас, государь, — с поклоном ответил отец моего школьного друга.
Царь же улыбнулся вновь и протянул ладонь.
— Благодарю, Константин Евгеньевич.
Казалось бы, что такого в простом рукопожатии между двумя людьми? Однако когда тебе протягивает руку монарх, это невероятное событие. И Константин Евгеньевич ответил на жест с достоинством, демонстрируя, насколько ценит такой уровень проявленного доверия.
— Теперь вы, Дмитрий Алексеевич, — разорвав рукопожатие, Игорь I повернулся ко мне. — Из Министерства иностранных дел мне докладывают, а его святейшество очень настойчиво просит их поддержать… — он сделал паузу, бросив взгляд в сторону своих придворных.
Опытные царедворцы тут же отстали от нас на десяток шагов, глядя исключительно по сторонам, чтобы у государя даже подозрения не возникло, что его люди пытаются прочесть сказанное по губам. Отступил и князь Амурский, встав чуть в стороне от прилетевших вместе с Игорем I чиновников.
— Пришла просьба устроить ваш ответный визит к монаху Василию, который в прошлый раз прилетал от Константинопольского патриарха, — сообщил мне мой биологический брат. — Насколько я понимаю, монах сейчас тяжело болеет, и, возможно, скоро уже не сможет с вами встретиться. Однако я прекрасно понимаю, что именно вам может быть эта встреча и не нужна.
Самый старший из Хранителей умирает? Неожиданная новость. К тому же не совсем понятно, почему он не воспользуется своим амулетом, чтобы переместиться ко мне по предварительному звонку. Мы же уже отработали схему, когда я посещал Архив.
— Но я считаю, что вам следует навестить божьего человека, — продолжил мысль Игорь I. — Безопасность будет обеспечена не только силами рода Романовых, но и армии Русского царства. Кроме того, с вами отправится наше посольство в Османскую империю. Вместе долетите до Стамбула, там вы спокойно посетите монаха Василия, а после вернетесь на родину. Османская империя находится с нами в союзе, никто вам препоны чинить не станет, это не Рим.
Да, султан добился своего. Римляне теперь еще долго не смогут оправиться от нанесенного урона. Им сейчас важнее резать друг друга в борьбе за титул деспота, чем организовывать ответный удар. А султан Русскому царству действительно многим обязан. С учетом победы над Римом, положение его в Османской империи упрочилось, и пойти против воли правителя, нападая на его гостей, никто не осмелится.
Вот года через три, когда эйфория от победы пройдет, уже будет опасно туда летать. А пока что — вполне допустимо.
— Подумайте, Дмитрий Алексеевич, — кивнул, заметив мои сомнения, государь. — Я приму любой ответ. У вас и здесь хватает работы, так что я не расстроюсь, если вы решите не покидать Русское царство.
Еще раз оглянувшись на своих придворных, царь кивнул нам с князем Амурским.
— А теперь мне действительно пора, господа.
Машины кортежа главы государства выехали из подземного гаража и подобрались ближе. Игорь I пошел к своему автомобилю раньше, чем его машина замерла, а слуга успел открыть дверцу.
Мы с Константином Евгеньевичем смотрели вслед уезжающему кортежу еще несколько минут, пока машины царя не скрылись из виду. О чем думал князь Амурский, я не знал, однако «Оракул» уже проверял, где находится телефон Василия.
И тот факт, что Хранитель был вне зоны действия сети, меня очень сильно нервировал. Анна, конечно, может лишить членов общества Януса Двуликого их второго дара, чем серьезно срежет годы жизни.
Но артефакт можно отложить в сторону, и Анна никогда не узнает, чем на самом деле занимался Хранитель. То, что я стал высшим администратором, наверняка взбесило большую часть общества Януса Двуликого. И люди, привыкшие к мысли о том, что они правят планетой, стоят над всем человечеством, вряд ли горели желанием делиться своей властью с сосунком, у которого молоко на губах не обсохло.
Так что вариант, что монаху Василию помогли оказаться при смерти, отметать нельзя. А значит, нужно разбираться, что Хранители затеяли на этот раз.
И либо выяснить, что это просто старость, либо убрать это общество окончательно, не ограничиваясь марионетками.
Глава 24
Интерес Патриарха Московского и Всея Руси в моих взаимоотношениях с монахом Василием был кристально ясен. Его святейшество повышал свой личный рейтинг внутри круга патриархов Православной Церкви. Монах Василий был человеком Константинопольского, я — Московского. И наше общение всего лишь песчинка в потоке того, о чем договариваются два святейшества.