— Если он покидает страну, ему нужны новые документы, — сказала Кристина, пока «Оракул» работал с базами данных. — Никто не выпустит Тимурова просто так. Любая проверка мгновенно покажет, что он на больничном и права на выезд не имеет без разрешения начальства.
— Тоже верно, — не стал спорить я. — Проверим, дали ли ему гражданство в Германском рейхе.
Однако поиск по базе данных миграционной службы выдал неожиданный результат. На экране появилось фото младшего лейтенанта, вот только теперь его звали Леонне Виланни, гражданин Римской империи. И его рейс должен был вылететь через три часа, а регистрация начиналась за два до взлета, так что наши бойцы успеют вовремя — до аэропорта здесь всего сорок минут езды. То есть, когда Виланни покажется на территории, его уже будут ждать наши люди.
— Третья группа, — щелкнув селектором, заговорил я. — Передаю данные. Взять живым. Это наша главная цель.
— Есть, княжич.
Сжав и разжав несколько раз кулаки, я встал из-за стола и прошелся по кабинету, глядя под ноги. Германец погиб, когда его попытался остановить Костя. Взорвал себя вместе с катером и моими людьми. Его целью было опорочить младшего княжича Невского и вбить клин между Романовыми и великим князем Московским.
Рейх не мог знать, что запись будет транслироваться в облако напрямую. Здесь такого не делают, самих-то облаков еще почти ни у кого нет. Это я собрал Романовым собственное, но многие ли на это способны?
Нойманн подобрал Василия Емельяновича по пути из части и подвез до Москвы, специально выбрав маршрут, на котором камера их зафиксирует — для гарантии, чтобы Невский не смог сказать, что подрывник ему не знаком.
У нас есть документы Долгорукова, фальшивый больничный Тимурова, взрывчатка в руках Нойманна, переданная младшим лейтенантом и полученное им гражданство Римской империи. Невские здесь однозначно не виновны, разве что в том, что Василий — последний идиот.
— Княжич, успокойся, пожалуйста, — обратилась ко мне Кристина. — Мы сделали все, что могли. Теперь дело за оперативниками.
Я кивнул.
— Оставайся здесь, и следи за обстановкой, — велел я, после чего покинул покои.
Шагая по коридору, я добрался до кабинета отца и замер, увидев кремлевских гвардейцев у его дверей.
Двое бойцов держали оружие наготове, будто прямо в особняке ожидали нападения на венценосную особу.
— Княжич, вас там не ждут, — сообщил тот, что стоял слева.
— Передай, что я пришел, — ответил я, глядя в глухое черное забрало его шлема. — А там посмотрим.
Его напарник направил на меня ствол винтовки, а левый заговорил в микрофон. Не прошло и секунды, как оба гвардейца расступились в стороны, освобождая мне дорогу.
Я повернул ручку и толкнул створку. Сразу бросилось в глаза, что кресло отца пустует.
Войдя внутрь, я закрыл за собой и навесил на помещение вдобавок к отцовскому щиту свой. Только затем повернулся к князю.
— Отец, я нашел того, кто передал взрывчатку германскому разведчику, подорвавшему катер, — сообщил я.
Алексей Александрович кивнул и указал мне на диван, на котором сидел сам. Кресло, которое было занято гостем, стояло ко мне спинкой, и я не видел, кто в нем сидит.
Пройдя к дивану, я опустился на сидение.
— Как же тебе это удалось, Дмитрий? — повернув ко мне голову, спросила царица.
— И я рад тебя видеть, государыня, — ответил я с подчеркнуто вежливым поклоном. — Мои методы — внутреннее дело рода Романовых, и ЦСБ к нему отношения не имеет. Кажется, я уже говорил об этом однажды с твоей подчиненной.
— Дерзишь, — усмехнулась она. — Готов поспорить с царицей, к чему она имеет отношение, а к чему нет? Забыл, что я тоже Романова?
— Я не забыл, — покачал головой я. — А вот ты, кажется, от нас отреклась. Так что, прошу прощения, я не в столице воспитывался, придворных манер не имею. Если грублю, так только из-за неверного воспитания на периферии Русского царства.
Она поджала губы, и несколько секунд сверлила меня взглядом.
— Ты выдашь мне свои секреты, Дмитрий, хочешь ты того или нет.
— Мои секреты охраняются законами Русского царства, чьим гарантом является государь Михаил II. Но ты — не он. А значит, и допуска к моим секретам не имеешь, — ответил я. — Или у тебя есть подписанное личной печатью государя разрешение?
— Ты переходишь границы, — придвинувшись ко мне, прошипела она.
— Я всего лишь делаю то, что был обязан сделать, — пожал я плечами.
Отец смотрел то на меня, то на свою сестру, но я не видел в его взгляде осуждения. Князь был полностью на моей стороне и явно наслаждался происходящим.
— Я добьюсь от тебя правды, — пообещала государыня, резко поднимаясь на ноги. — Алексей, мы с тобой еще поговорим об этом разговоре. И Михаил узнает, как ты воспитал сына.
— Зачем напрягаться? — усмехнулся я. — Хочешь, мама, я сам ему позвоню?
И, не откладывая в долгий ящик, я вытащил телефон из кармана. Под взглядом разгневанной царицы набрал номер, включив громкую связь, и после нескольких гудков, произнес:
— Государь, я нашел виновника. Сейчас мои люди проводят захват и обыски всех причастных.
— Наконец-то хоть кто-то делает то, что должен! — раздался голос царя. — Как только их возьмут, сразу везите всех в Кремль, мои люди уже ждут, чтобы провести допросы. И, Дима, я этого не забуду.
— Благодарю, государь, — ответил я и сбросил вызов.
Не успел я убрать телефон, как аппарат завибрировал и я перешел на внутреннюю связь рода.
— Княжич, первая группа. Апартаменты взяты.
— Вторая группа. Враг захвачен.
— Третья группа. Аэропорт отработан. Враг захвачен.
Я улыбнулся, глядя на царицу.
— Молодцы, ребята, род Романовых не забудет вашего успеха.
Глава 26
Несколько секунд в кабинете отца сохранялось молчание. Я убрал телефон в карман и наблюдал за старшими родичами. Князь придвинул с помощью дара пепельницу к себе и, вытащив сигарету, произнес:
— Думаю, пришло время все обсудить, — сказал он, после чего щелкнул зажигалкой.
Государыня тяжело вздохнула, отходя в сторону, я остался сидеть на своем месте, наблюдая за ней. Сейчас она мало напоминала ту холодную женщину, что вела суд на царском приеме, или общалась со мной после захвата Андрея Николаевича Толстого.
Я погрузился в легкий транс, следя за ней, и подметил, что моя биологическая мать одновременно раздосадована тем, что не ей удалось захватить предателей, и вместе с тем не понимала, как себя со мной вести.
— Чего ты хочешь, Дмитрий? — спросила царица, обернувшись ко мне.
Я пожал плечами.
— Для начала было бы неплохо прояснить несколько моментов, — заговорил я. — Начнем с малого. Романова на престоле никому не нужна.
Если бы она могла меня испепелить, я бы сейчас оседал на пол горсткой пыли. Но сестре отца удалось взять себя в руки. Пусть не сразу, ей потребовалась секунда, чтобы кулаки разжались.
— Что ты имеешь в виду? — недовольно уточнила она, скрестив руки на груди.
— Все очень просто. Для всех в Русском царстве ты продвигаешь Романовых. И поэтому тебя не любят. Однако на самом деле ты ничего полезного для нашей семьи не делаешь, и это уже не нравится нам, — пояснил я. — Вот и выходит, что мы родня, но какая-то бестолковая. Я даже больше чем уверен, ты бы с радостью избавилась от родства с нами ради того, чтобы усидеть на троне.
К чести царицы возражать она не стала. С задумчивым видом пройдя от одного угла кабинета до другого, моя биологическая мать вернулась к нам.
— И что ты хочешь? — немного нервно спросила она. — Чтобы я действительно продвигала Романовых?
— При всем уважении, для нашего продвижения ты не сделала ничего, и теперь, когда я в понедельник начну карьеру придворного, ты скорее будешь для меня помехой, чем союзником, — сказал я.
Государыня промолчала, хотя было заметно, что ей очень хочется возразить. Ей было неприятно, что кто-то смеет ставить ее на место, однако фактов она оспаривать не стала.