— Вывести, — приказал я, и дежуривший за дверью охранник без всяких церемоний взял Красовского за плечо и с силой вытянул его из кабинета.
Я проводил взглядом бледного и все еще пребывающего в легком шоке от случившегося разговора боярина.
— Нестор Петрович, что мы посещаем следующим? Ответственный уже на месте? — обратился я к градоначальнику. — У нас плотный график, я не стану терпеть подобного отношения к моим подданным. Предупредите всех благородных княжества — меня гневить опасно, Измайлов с Толстым это подтвердят. Я не хочу собирать коллекцию оторванных голов, но придется, если к моему приезду везде будет так, как в этом госпитале.
— Я обязательно передам, Дмитрий Алексеевич, — кивнул тот, вновь пытаясь задавить рвущуюся наружу улыбку. — А сейчас предлагаю доехать до комбината. Нас там с утра ждут.
Я кивнул и подал руку Виктории. Девушка поднялась на ноги и обернулась к заведующему.
— Кирилл Тимурович, — она вытащила карточку из кармана курточки, — это мой номер. Позвоните, когда деньги придут. Или не придут. Больше здесь так не будет.
Ростов поднялся и поклонился, принимая кусок картона с гербом рода Морозовых.
— Благодарю, Виктория Львовна, — впервые в его голосе прорезались какие-то эмоции.
И выходя из кабинета, я чувствовал все больше разрастающуюся злость. Я имею право, как князь, возводить в боярское сословие своих подданных, и видит Бог, если потребуется, я вырежу все старые рода, чтобы новые работали так, как положено.
Потому что в голосе заведующего звучала надежда. И я ее оправдаю.
Это моя земля, мои подданные. И я никому не позволю вредить им.
Хлебозавод мы посетили не зря. Островерхов не просто так вкладывал в него собственные средства — Нестор Петрович был его непосредственным куратором. И здесь все было относительно хорошо.
Мы с Викторией слушали директора, поговорили с рабочими. Пообещав, что задержек с оплатой больше не будет, я немного успокоенный поехал с инспекцией дальше.
— Что следующее? — спросил я у градоначальника, когда мы уже садились в машины.
Островерхов, явно довольный моим молчаливым одобрением, сразу же нашелся с ответом.
— Городская транспортная служба, Дмитрий Алексеевич. Боярин Хоркин уже должен быть на месте, — добавил он.
Судя по его голосу я уже понял, что нас ждет очередное фантастическое впечатление от этого визита. И тот факт, что Островерхов откровенно радовался приближающимся разбирательством со своим коллегой, говорил о том, что градоначальник ратовал за Красноярск, хотя и о собственных интересах не забывал.
Ведь для того, чтобы отвести от себя мой гнев он настаивал на посещении хлебобулочного завода. Боярин прикрывал спину, чтобы сохранить жизнь и место. Нестор Петрович уже прочувствовал, что ветер поменялся, и я пронесусь по благородному сословию княжества, как ураган — срывая головы вместе с шапками.
— Хорошо, едем, — кивнул я.
Депо с общественным транспортом размещалось на краю города. И пока мы ехали на место, Виктория рассматривала дома в окне, а я читал собранную искусственным интеллектом информацию по боярину Хоркину.
Великий князь Красноярский вообще не вникал ни в одно дело на своей земле. Как же — неуместно Рюриковичу решать проблемы черни. А с учетом скотского отношения к собственным подданным, неудивительно, что каждый боярин старался урвать как можно больше и за долю малую пользовался полным покровительством Измайлова.
Оставались, конечно, царские канцелярские крысы, но они тоже обычные люди и за взятки могли многое спустить на тормозах. А в плане того, что принадлежало великому князю, как те же госпиталь и депо — вообще не могли оказать на Измайлова никакого давления.
Хоркин не стал исключением из общего числа прикормленных великим князем прихлебателей.
Городской транспорт пребывал в упадке, на ходу осталось меньше трети машин. При этом по бумагам Хоркин Леонид Борисович регулярно закупал новые автобусы и запчасти. И если Красовский обкрадывал один госпиталь, Хоркин повышал тарифы, наживаясь на всех горожанах, крал деньги за новые машины и в сумме был должен мне, как новому князю, больше десяти миллионов рублей.
Учитывая, что казна великого князя Красноярского ушла Михаилу II, я не представлял, как боярин сможет откупиться. Впрочем, вряд ли он бы не оставил себе подушку безопасности на черный день, и в кубышке Леонида Борисовича наверняка лежит внушительная сумма. Просто ее не хватит, чтобы купить себе жизнь.
К сожалению, мое княжество — не исключение, и на многих землях, освобожденных от мятежных великих князей, ситуация либо такая же, либо еще хуже. Слишком много власти в руках Рюриковичей было сосредоточено, и при этом — никакой управы.