— Но ты же сказал, что помиловал его... — ответила она негромко, явно сбитая с толку.
— Нет, я сказал, что в случае, если он не успеет перевести деньги, я вырежу весь его род, — напомнил я. — И также сказал, что он не уйдет от моего возмездия просто так. Поверь, Красовский ответит за свои действия по закону Русского царства. Просто его семья при этом уцелеет. Я не Бог и прощать не умею.
Виктория замедленно кивнула, обдумывая мои слова. Я взял ее за руку и погладил пальцы. Конечно, будь у Хоркина возможность закрыть долг, я предпочел бы сохранить ему жизнь, а Красовского казнить. Но сам дал право решать Виктории, а показательная казнь мне все равно необходима.
Бояре Красноярска просто не успели перестроиться. Я примчался всего через несколько часов после того, как государь даровал мне титул князя, а кто ожидал, что я сорвусь с помолвки и тут же полечу инспектировать свои земли?
Казнить всех, может быть, не слишком продуктивно, но козел отпущения обязан быть. Я должен, как властитель Красноярска, продемонстрировать, что не позволю боярам жить по-прежнему. Показать зубы, сразу же наглядно объяснив, кто здесь главный.
Островерхов смекнул первым, как нужно себя вести и как поступать. Хоркин просто не успел отыграть назад. Красовский же и вовсе не собирался ничего менять — ему хватило ума даже не приехать на вверенный объект, чтобы солгать мне в глаза, почему госпиталь в таком ужасном состоянии.
Больше до конца ужина мы ни о чем не говорили. Боярышня устала, да и мне требовался отдых. Но стоило нам добить десерт, я позвал дежурящего за дверью бойца. Солдат Романовых вошел в зал и протянул Виктории планшет.
— Что это? — спросила моя невеста.
— Твой личный терминал с полным доступом к информации по Красноярскому княжеству, — ответил я. — Разблокируется по отпечатку твоего правого указательного пальца. После сегодняшнего я решил, что тебе будет лучше иметь такую вещь под рукой, чтобы ты могла более осознанно подходить к стоящим перед тобой проблемам. Кстати, про Енисейск там тоже указано.
Она несколько секунд смотрела на меня, после чего повернулась в сторону двери, за которой скрылся мой человек.
— Дима, откуда у тебя мои отпечатки пальцев? — негромко спросила она.
В ее голосе не было ни капли возмущения, только удивление. И весьма сильное. Впрочем, дело действительно серьезное, практически воровство личных данных другого рода. Меня извиняет лишь тот факт, что Морозовы — бояре моего деда, и Виктория согласилась стать моей женой.
Я улыбнулся.
— Как я и обещал, после свадьбы ты все узнаешь, — напомнил своей невесте, поднимаясь из-за стола. — А теперь, если не возражаешь, я провожу тебя в твой номер. День был тяжелым, нужно отдохнуть как следует.
— Согласна, — кивнула Виктория с легкой улыбкой.
Прихватив планшет, Морозова подала мне руку, и мы покинули обеденный зал.
Боярин Островерхов вновь прибыл в половину восьмого утра, чтобы лично сопроводить нас с Викторией на суд и последующую за ним казнь.
— Время у нас еще есть, Нестор Петрович, не желаете чашечку кофе? — добродушно улыбаясь, предложил я градоначальнику.
Морозова молча изучала данные на планшете. Кажется, вчерашнее событие очень сильно пошатнуло ее уверенность в себе, и моя невеста решила наверстать упущенное в кратчайшие сроки.
— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, для меня честь... — поклонившись, заговорил Островерхов, но я прервал его взмахом руки.
— Не стоит, просто садитесь. Заодно обсудим важный вопрос по поводу назначения нового куратора. У меня есть как средства, так и возможность действительно закупить транспорт для города, — объявил я, звякнув колокольчиком. — Но вы же понимаете, Нестор Петрович, сам я за всем уследить не смогу. Нужен исполнитель. Грамотный и честный, которому хватит мозгов не повторить судьбу своего предшественника.
Сотрудник гостиницы заглянул к нам и, получив приказ подать боярину кофе, тут же покинул помещение.
Островерхов не стал отвечать сразу, хотя наверняка уже думал над моим вопросом. Однако и показывать, что готов прямо сейчас назвать подходящую кандидатуру, он не горел желанием.
— Я могу предоставить список, Дмитрий Алексеевич, — наконец проронил он крайне осторожно. — Однако я полагал, вы решите поставить верного именно вам человека.