У Меншикова были две дочери — Мария и Александра. Старшую уже помолвили с польским графом Петром Сапегой. Вероятно, позже Меншиков решил подстраховаться, и в проекте завещания Екатерины оказался пункт об обручении будущего императора Петра II с одной из дочерей светлейшего, но без упоминания имени невесты. Екатерина умирала, поэтому у Меншикова оставалось очень мало времени, чтобы убедить императрицу в необходимости подобной комбинации. Но он всё же смог добиться её принципиального согласия, однако встретил сопротивление со стороны недавних единомышленников. Одним из них подобный поворот событий грозил опал ой, других пугала бесконтрольная власть, которую получал Ментиков.
В числе недовольных были генерал-полицмейстер А. М. Девиер, член Верховного тайного совета граф П. А. Толстой, генералы-гвардейцы И. И. Бутурлин и А. И. Ушаков. Их мнения сводились к тому, чтобы Екатерина «короновать изволила при себе цесаревну Елисавет Петровну или Анну Петровну, или обеих вместе. И когда так зделаетца, то ея величеству благонадёжнее будет, что дети её родные». А о судьбе царевича Толстой писал: «Как великий князь научитца, тогда можно его за море послать погулять и для обучения посмотреть другие государства, как и протчие европейские принцы посыла-ютца, чтоб между тем могли утвердитца здесь каранация их высочеств». Решительный Девиер пытался даже сделать наследника своим орудием — «нечто ему на ухо шептал» и призывал: «Поедем со мной в коляске, будет тебе лучше и воля, а матери твоей не быть уже живой».
До настоящего заговора дело не дошло — Меншиков нанёс удар первым. 24 апреля он добился от Екатерины указа об аресте Девиера, затем были схвачены Толстой и другие оппоненты светлейшего князя. Следствие проходило в спешке под его сильнейшим давлением и обернулось обвинением в подстрекательстве к «великому возмущению» с полагавшимся в таких случаях пыточным розыском. 4 мая императрице был сделан доклад по делу; 5 мая Меншиков четыре раза посещал умиравшую и добился-таки именного указа о предоставлении уже следующим утром краткого доклада по делу. Доклад и приговор были готовы лишь к вечеру 6 мая, в последние часы жизни Екатерины, и утверждены ею в присутствии Меншикова, не отходившего от её постели. Толстой был отправлен в заточение в Соловецкий монастырь, Девиер и Скорняков-Писарев — в Сибирь, Бутурлин — в деревню, Ушаков и Иван Долгоруков отправлены служить в полевые полки.
Утром 7 мая Меншиков представил гвардии нового императора, затем была проведена церемония утверждения государя. Было зачитано завещание Екатерины, согласно которому до совершеннолетия Пётр II «за юностью не имеет в правительство вступать» и его опекунами назначались Анна, Елизавета, герцог Голштинский и члены Верховного тайного совета. Чтение документов завершилось присягой императору. Пётр II, которому шёл двенадцатый год, в окружении родственников принимал поздравления и объявил о своём желании регулярно присутствовать на заседаниях Верховного тайного совета. Началось его недолгое царствование.
«Я покажу, кто император...»
К вечеру 7 мая 1727 года светлейший князь считал себя победителем. Противники были повержены, и теперь он, выскочка, сумевший своей хваткой и способностями пробить дорогу на самый верх, мог стать подлинным правителем империи. Пётр II — ребёнок, ему ещё расти и расти. К тому же мальчик знает, что только благодаря ему, Меншикову, он получил корону. Оставалось породниться с императором.
Светлейшему надо было окончательно упрочить своё положение и престиж своего семейства. 7 мая сам Александр Данилович стал адмиралом, а его сын Александр — обер-камергером, то есть занял высшую должность среди придворных Петра II. Через несколько дней руководимый Меншиковым Верховный тайный совет решил, что малолетнему Петру «и государыням цесаревнам не о важных делах протоколов крепить не надобно», то есть их участие в повседневной правительственной деятельности признавалось излишним. Светлейший князь устроил для придворных небольшой спектакль: Пётр II зашёл в его покои и неожиданно заявил: «Я хочу уничтожить фельдмаршала!» «Эти слова, — писал саксонский посланник Лефорт, — привели всех в недоумение, но, чтобы положить конец всем сомнениям, он показал бумагу князю Меншикову, подписанную его рукой, где он назначал Меншикова своим генералиссимусом». За безвестные заслуги его сын стал генерал-лейтенантом, получил орден Андрея Первозванного и даже дамский орден Святой Екатерины. Таким же орденом была награждена старшая дочь светлейшего Мария, а младшая Александра и свояченица Варвара Арсеньева — только что учреждённым орденом Александра Невского.
Меншиков перевёз Петра II в свой дворец на Васильевском острове, который тут же был обнесён забором. В Петербурге тогда свирепствовала оспа, поэтому Александр Данилович распорядился, чтобы никто из больных и их родственников не смел даже приближаться к его резиденции. Светлейший старался постоянно держать царя при себе. Вместе с Петром он садился за обеденный стол, сам возил его то на конный, то на галерный двор, совершал развлекательные поездки по городу, а также в Кронштадт и в Ораниенбаум — свою загородную резиденцию.
Правителю с большим трудом удавалось сохранять приличия. Сразу же после похорон Екатерины (16 мая) начались приготовления к обручению Петра II с Марией Меншиковой. Её несостоявшемуся жениху Петру Сапеге сама Екатерина I перед смертью предложила в жёны свою племянницу графиню Софью Карловну Скавронскую.
Двадцать четвёртого мая 1727 года произошло обручение, которое совершил сподвижник Петра I архиепископ Феофан Прокопович. Синод повелел во всех церквях России поминать рядом с Петром II «обручённую невесту его, благоверную государыню Марию Александровну». Для неё был создан особый двор с бюджетом в 34 тысячи рублей на содержание камергеров, фрейлин, гайдуков, лакеев, пажей, поваров и прочего персонала, во главе которого стала умная и деятельная сестра светлейшей княгини обер-гофмейстерина Варвара Арсеньева. Одновременно от мальчика-императора удалялись все, кто казался Меншикову опасным. Первым делом из России была выдворена цесаревна Анна Петровна вместе с мужем, герцогом Голштинским. Полюбившийся Петру II молодой камергер Иван Долгоруков вынужден был уехать на службу в Томский полк; наставник царя Семён Маврин был срочно отправлен в Тобольск, а «арап Петра Великого» гвардии поручик Абрам Ганнибал — в Селенгинск, строить крепость на границе с Китаем. За пределы России был выслан и прежний учитель юного императора Иван Зейкин.
Все распоряжения, разумеется, формально исходили от самого Петра II, который, казалось, был надёжно изолирован от нежелательного влияния. И юный царь, казалось, соответствовал предназначенной ему роли: не разлучался с детьми своего опекуна, не проявлял интереса к государственным делам. Единственное известное его увлечение — охота — тоже контролировалось Меншиковым, сопровождавшим Петра в поездках по окрестностям Петергофа. Там же для игры и обучения юного императора в июле 1727 года была заложена «потешная» крепость Петерштадт.
Сам же светлейший князь находился на вершине мирской славы и получал поздравления от нидерландских Генеральных штатов и императора Карла VI. «Полудержавный властелин», бесконтрольно распоряжавшийся финансами, провёл через Верховный тайный совет решение о выпуске в придачу к легковесным медным пятакам копеек общим номиналом в миллион рублей полушек на полмиллиона. По его приказу чеканились изготовленные из «фальшивого серебра» с большим содержанием мышьяка новые монеты; члены Берг-коллегии потом признавались, что так и «не осмелились» подать в совет соответствующее доношение. Готовилась к изданию монументальная биография «Заслуги и подвиги его высококняжеской светлости князя Александра Даниловича Меншикова», авторы которой на всякий случай указывали и на происхождение князя от «древней польской фамилии», и на его родство с удельным князем Андреем Васильевичем, братом Ивана III. Сам же Ментиков уже предполагал закрепить своё родство с династией женитьбой сына на сестре императора Наталье, чтобы в любом случае страной управляли его потомки.