– Но так и случилось, - заметил он, - Я был прав.
– Вот, - быстро сказала она, - Видишь? Ты до сих пор сердишься на меня за ту колонку!
Колин тяжело вздохнул. Разговор двигался не в том направление, на какое он рассчитывал. Он совсем не собирался бросать ей в лицо свое старое мнение об издании ее последней колонки, но, тем не менее, сделал это.
– Если бы ты не опубликовала свою последнюю колонку, - проговорил он, - мы бы не оказались в нашем нынешнем положение, это так, но речь сейчас идет о другом, разве не так?
– Колин, - прошептала она, - Если ты скажешь всем, что я леди Уислдаун, и они прореагируют на это, так как я думаю, ты никогда не увидишь свои мемуары опубликованными.
Его сердце остановилось.
Потому что в этот момент, он, наконец, понял ее
Она говорила, что любит его, и доказывала это всеми возможными способами, которыми он научил ее. Но никогда еще ее любовь не была такой явной, откровенной и такой чистой.
Все это время, когда она просила его не делать объявления - все это было лишь ради него. Он с трудом сглотнул, от переизбытка чувств он не мог ни говорить, ни даже дышать.
Она подошла и ласково прикоснулась к его руке, ее глаза умоляли, щеки были мокрыми от слез.
– Я никогда не смогу простить себе этого, - прошептала она. - Я не хочу разрушить твои мечты.
– Они никогда бы не стали моими мечтами, если бы я ни встретил тебя, - прошептал он.
– Ты не хочешь опубликовать свои дневники? - спросила она, смущенно моргая. - Ты делал все это лишь ради меня?
– Нет, - ответил он, потому что она заслуживала честность с его стороны, - Я действительно хочу их издать. Это - моя мечта. Но эту мечту дала мне ты.
– Но это не значит, что так же просто я могу отнять ее у тебя.
– Ты и не отнимаешь ее у меня.
– Да, я -
– Нет, - убежденно произнес он, - Ты не отнимаешь мою мечту. А издание моих мемуаров… ну, это не так уж и важно. Моя самая настоящая мечта - это провести всю свою жизнь с тобой.
– Ты в любом случае останешься со мной, - мягко проговорила она.
– Я знаю, - улыбнулся он, немного самоуверенной улыбкой. - Так, что же в итоге мы потеряем?
– Возможно даже больше, чем можем себе вообразить.
– А возможно меньше, - сказал он, - Не забывай - я Бриджертон. А сейчас, ты тоже Бриджертон. Мы обладаем приличным весом и властью в обществе.
Ее глаза широко раскрылись.
– Что ты имеешь в виду?
Он скромно пожал плечами.
– Энтони готов оказать тебе полную поддержку.
– Ты рассказал все Энтони? - задохнулась она.
– Я должен был рассказать все Энтони. Он глава семьи. И на свете есть очень мало людей, кто решиться пойти ему поперек дороги.
– О, - Пенелопа задумчиво пожевала свою нижнюю губу.
А затем, потому что должна была знать, спросила: - Что он сказал?
– Он был очень удивлен.
– Я ожидала большего.
– И даже доволен.
Ее лицо осветилось радостью.
– Правда?
– И весьма поражен. Он сказал, что восхищается женщиной, сумевшей больше десяти лет скрывать такую тайну. Так же он сказал, что ждет, не дождется, когда сможет раскрыть эту тайну Кейт.
Она кивнула.
– Я думаю, ты теперь просто должен сделать объявление. Тайны уже нет.
– Энтони сохранит эту тайну, если я попрошу его, - заверил ее Колин. - Но это не имеет никакого отношения к тому, почему я хочу открыть твою тайну всему миру.
Она посмотрела на него с надеждой и немного осторожно.
– Правда, в том, - проговорил Колин, беря ее за руки, и привлекая к себе поближе, - что я горжусь тобой.
Она чувствовала, как радостно улыбается ему, хотя несколькими минутами ранее, даже не могла себе представить, когда она теперь снова сможет улыбнуться.
Он наклонился к ней, и нежно поцеловал ее в нос.
– Я хочу, чтобы все знали, что я горжусь тобой. К тому времени, когда я закончу говорить, никто в Лондоне не будет сомневаться в том, что ты самая умная и прекрасная женщина на свете.
– Они могут возненавидеть меня, - сказала она.
– Они могут, - согласился он, - Но это уже будут их проблемы, а не наши.
– Ох, Колин, - вздохнула она, - Я так люблю тебя. Это так прекрасно.
Он улыбнулся. - Я знаю.
– Нет, я, действительно, тебя очень сильно люблю. Я думала прежде, что люблю тебя, вообще-то так и было, но это просто ничто по сравнению с тем, что я чувствую к тебе сейчас.
– Очень хорошо, - произнес он, в его глазах заплясали изумрудные искорки, - Это мне нравится. А теперь, пошли со мной.
– Куда?
– Сюда, - проговорил он, и толкнул дверь.
К изумлению Пенелопы, они оказались на небольшом балкончике, который возвышался на всем танцевальном зале.
– О, Мой Бог, - сглотнула она, пытаясь вырвать у него свою руку, и шмыгнуть обратно в комнату.
Никто их еще не заметил, они все еще могли скрыться.
– Тс-с, - пробормотал он, - Смелей, моя сладкая.
– Может, ты просто сделаешь объявление на бумаге, - быстро прошептала она, - Или может, лучше скажешь кому-нибудь, а слухи сами распространятся, а?
– Нет ничего лучше такого широкого жеста, как сделать объявление перед всем залом.
Пенелопа судорожно сглотнула. Жест, похоже, собирался стать чересчур широким.
– Я не выношу находиться в центре внимания, - пробормотала она, стараясь дышать спокойно.
Он ободряюще пожал ее руку.
– Не волнуйся, я буду в центре внимания.
Он поискал в толпе, и встретился глазами со своим шурином, герцогом Гастингским. По кивку Колина, Саймон начал пробираться сквозь толпу к возвышению, на котором находился оркестр.
– Саймон знает? - задыхаясь, прошептала Пенелопа.
– Я все рассказал ему, когда приехал, - рассеяно пробормотал Колин, - Как ты думаешь, откуда я узнал, как попасть в комнату рядом с балконом.
И затем случилась необычная вещь. Словно из неоткуда, явилась целая армия слуг, и стала снабжать всех бокалами с шампанским.
– Вот наше шампанское, - одобрительно сказал Колин, беря бокалы с небольшого столика. - Как я и просил.
Пенелопа молча взяла у него свой бокал, все еще не способная постигнуть то действо, которое разворачивалось вокруг нее.
– Представь себе, что это небольшая уютная комнатка, - прошептал Колин конспиративным шепотом для того, чтобы успокоить ее. - Это лучшее, что я мог сделать, учитывая обстоятельства.
Но Пенелопа лишь в ужасе сжимала руку Колина, беспомощно наблюдая, как Саймон заставляет оркестр умолкнуть и привлекает всеобщее внимание к своему брату и сестре, стоявших на балконе.
Брату и сестре, с удивлением подумала Пенелопа. Бриджертоны всегда выполняли свои обязательства перед семьей. Она никогда не думала, что герцог когда-нибудь назовет ее сестрой.
– Леди и Джентльмены, - заговорил Колин, его сильный и уверенный голос, был хорошо слышен по всему залу, - Я хотел бы предложить тост в честь женщины, самой замечательной во всем мире.
Низкий ропот голосов прокатился по комнате, Пенелопа стояла неподвижно, наблюдая за тем, как все наблюдают за ней.
– Я новобрачный, - продолжал Колин, очаровывая завсегдатаев вечеринок своей обаятельной улыбкой, - И поэтому вы все нужны мне, чтобы помочь мне, томящемуся от любви, выразить то, что у меня на сердце.
Дружеский смех зазвучал в зале.
– Я знаю, многие из вас были удивлены и ошарашены, когда я попросил Пенелопу Физеренгтон стать моей женой. Я сам был удивлен не меньше вашего.
Послышались некоторые злые смешки, но Пенелопа продолжала стоять полностью неподвижно, гордо выпрямившись и глядя на толпу. Колин скажет правильно. Она знала это. Он всегда говорит правильно.
– Я был удивлен не тем, что влюбился в нее, - многозначительно сказал он, оглядывая толпу таким взглядом, что все воздержались от комментариев, - А скорее тем, что это заняло такое долгое время. Видите ли, я знал ее в течение многих лет, - продолжал он, смягчаясь, - Но почему-то я никогда не заглядывал внутрь за ее внешнюю оболочку, чтобы увидеть какой, на самом деле, красивой, ослепительной и остроумной женщиной она стала.