– Куда?
– Сюда, - проговорил он, и толкнул дверь.
К изумлению Пенелопы, они оказались на небольшом балкончике, который возвышался на всем танцевальном зале.
– О, Мой Бог, - сглотнула она, пытаясь вырвать у него свою руку, и шмыгнуть обратно в комнату.
Никто их еще не заметил, они все еще могли скрыться.
– Тс-с, - пробормотал он, - Смелей, моя сладкая.
– Может, ты просто сделаешь объявление на бумаге, - быстро прошептала она, - Или может, лучше скажешь кому-нибудь, а слухи сами распространятся, а?
– Нет ничего лучше такого широкого жеста, как сделать объявление перед всем залом.
Пенелопа судорожно сглотнула. Жест, похоже, собирался стать чересчур широким.
– Я не выношу находиться в центре внимания, - пробормотала она, стараясь дышать спокойно.
Он ободряюще пожал ее руку.
– Не волнуйся, я буду в центре внимания.
Он поискал в толпе, и встретился глазами со своим шурином, герцогом Гастингским. По кивку Колина, Саймон начал пробираться сквозь толпу к возвышению, на котором находился оркестр.
– Саймон знает? - задыхаясь, прошептала Пенелопа.
– Я все рассказал ему, когда приехал, - рассеяно пробормотал Колин, - Как ты думаешь, откуда я узнал, как попасть в комнату рядом с балконом.
И затем случилась необычная вещь. Словно из неоткуда, явилась целая армия слуг, и стала снабжать всех бокалами с шампанским.
– Вот наше шампанское, - одобрительно сказал Колин, беря бокалы с небольшого столика. - Как я и просил.
Пенелопа молча взяла у него свой бокал, все еще не способная постигнуть то действо, которое разворачивалось вокруг нее.
– Представь себе, что это небольшая уютная комнатка, - прошептал Колин конспиративным шепотом для того, чтобы успокоить ее. - Это лучшее, что я мог сделать, учитывая обстоятельства.
Но Пенелопа лишь в ужасе сжимала руку Колина, беспомощно наблюдая, как Саймон заставляет оркестр умолкнуть и привлекает всеобщее внимание к своему брату и сестре, стоявших на балконе.
Брату и сестре, с удивлением подумала Пенелопа. Бриджертоны всегда выполняли свои обязательства перед семьей. Она никогда не думала, что герцог когда-нибудь назовет ее сестрой.
– Леди и Джентльмены, - заговорил Колин, его сильный и уверенный голос, был хорошо слышен по всему залу, - Я хотел бы предложить тост в честь женщины, самой замечательной во всем мире.
Низкий ропот голосов прокатился по комнате, Пенелопа стояла неподвижно, наблюдая за тем, как все наблюдают за ней.
– Я новобрачный, - продолжал Колин, очаровывая завсегдатаев вечеринок своей обаятельной улыбкой, - И поэтому вы все нужны мне, чтобы помочь мне, томящемуся от любви, выразить то, что у меня на сердце.
Дружеский смех зазвучал в зале.
– Я знаю, многие из вас были удивлены и ошарашены, когда я попросил Пенелопу Физеренгтон стать моей женой. Я сам был удивлен не меньше вашего.
Послышались некоторые злые смешки, но Пенелопа продолжала стоять полностью неподвижно, гордо выпрямившись и глядя на толпу. Колин скажет правильно. Она знала это. Он всегда говорит правильно.
– Я был удивлен не тем, что влюбился в нее, - многозначительно сказал он, оглядывая толпу таким взглядом, что все воздержались от комментариев, - А скорее тем, что это заняло такое долгое время. Видите ли, я знал ее в течение многих лет, - продолжал он, смягчаясь, - Но почему-то я никогда не заглядывал внутрь за ее внешнюю оболочку, чтобы увидеть какой, на самом деле, красивой, ослепительной и остроумной женщиной она стала.
Пенелопа почувствовала, как слезы медленно потекли у нее из глаз, но она не осмелилась поднять руку под взглядами толпы. Она едва могла дышать. Она думала, он просто откроет ее тайну, а вместо этого он вручил ей этот невероятный подарок, эту захватывающее признание в любви.
– Поэтому, - произнес Колин, - Вы все будете моими свидетелями. Я хотел бы сказать слова:
– Пенелопа, - он повернулся к ней, беря ее руки в свои, - Я люблю тебя. Я обожаю тебя. Я целую землю, по которой ты ходишь.
Он повернулся к толпе, и, приподнимая бокал, воскликнул: - За мою жену!
– За вашу жену! - эхом откликнулся зал, приподнимая в ответ бокалы.
Они все прониклись волшебством этого момента.
– Поставь свой бокал, дорогая, - проговорил он, забирая бокал с шампанским у Пенелопы.
– Но -
– Ты слишком много говоришь, - проворчал он, а затем он обнял ее и страстно поцеловал в губы, прямо на балконе, на виду у всей толпы.
– Колин! - пробормотала она, задыхаясь, как только он дал ей возможность дышать.
Он дьявольски улыбнулся, поскольку толпа ревела в восторге от такого представления.
– Ох, и последняя вещь, - прокричал он в толпу.
Все замолчали, ловя каждое его слово.
– Я собираюсь покинуть этот бал очень рано. Фактически, прямо сейчас, - он улыбнулся порочной улыбкой Пенелопе, - Я уверен, вы все меня понимаете.
Мужчины в толпе закричали и засвистели, поскольку Пенелопа стала похожа на ярко-красную свеклу.
– Но перед тем как уйти, я должен вам сказать одну последнюю вещь. Всего лишь маленькую и небольшую вещь, в случае, если вы мне до сих пор не верите мне, когда я говорю вам, что моя жена - самая красивая, ослепительная и остроумная женщина во всем Лондоне.
– Не-е-ет! - раздался чей-то крик из задних рядов, и Пенелопа поняла, что это была Крессида.
Но в данный момент, Крессида никому не была нужна, на ее крики не обратили внимание, и даже никто не подумал пропустить ее вперед.
– Вы могли бы сказать, что у моей жены было два девических имени, - глубокомысленно сказал он, - Ох, конечно, все вы ее знали под именем Пенелопы Физеренгтон, так же как и я. Но вот, что вы не знали, и даже я сам не знал, пока она не рассказала мне все сама…