Он притянул ее к себе, прижимая сильнее, она оказалась лежащей на нем, так как он перекатился на спину. Его руки были на ее ягодицах, он буквально вжимал ее в себя, доказательство его желания обжигало ее кожу.
Пенелопа задыхалось от поразительной интимности всего этого, он ловил ее дыхание, целуя яростно и в то же самое время нежно. Затем она снова оказалась лежащей на спине, он закрывал ее как одеяло, его вес вжимал ее в матрац, выдавливая воздух из ее легких. Его рот двигался по ее уху, затем прикоснулся к шее, Пенелопа почувствовала, что она выгибается под ним, словно стараясь прижаться к его телу еще сильнее.
Она не знала, что она делает, и почему она это делает, но так или иначе, она просто должна была двигаться. Ее мать уже провела с ней “небольшой разговор”, как она сама выразилась, она сказала Пенелопе, что она должна лежать неподвижно под мужем, и позволять ему получать свое удовольствие.
Но не было никакой возможности остаться неподвижной, никакого способа остановить ни движение ее бедер навстречу ему, ни ее ног, которые буквально обвились вокруг его тела.
Она не желала просто позволять ему получать удовольствие - она желала поощрять его, разделить это удовольствие вместе с ним.
И она желала получить это удовольствие сама. Независимо оттого, что это было за чувство, растущее внутри нее - напряжение, желание, удовольствие - оно нуждалось в освобождении, и Пенелопа не могла представить, что когда-либо испытывала такое сильное и острое желание ее Я.
– Скажи, что мне я должна делать, - прошептала она, крайняя необходимость делала ее голос хриплым и чувственным.
Колин потихоньку широко раздвинул ее ноги, и стал ласкающе скользить по ним руками, пока его руки не достигли ее бедер и не остановились там.
– Позволь мне сделать все самому, - проговорил он, тяжело дыша.
Она схватила его за ягодицы и попыталась притянуть ближе.
– Нет, - настаивала она, - Скажи мне.
Он остановился на короткое мгновение, и с удивлением посмотрел на нее.
– Прикоснись ко мне, - сказал он.
– Где?
– Где угодно.
Ее руки на его ягодицах расслабились, и она улыбнулась. - Я уже прикасаюсь к тебе.
– Проведи, - простонал он, - Проведи руками.
Она позволила своим пальцам пробежаться по коже его бедер, еле заметно прикасаясь, поскольку так она чувствовала мягкую упругость его волос.
– Так?
Он судорожно кивнул.
Ее руки двинулись вперед, остановившись в опасной близости от его напряженного естества.
– Так?
Он резко накрыл одну из ее рук своей рукой.
– Не сейчас, - хрипло пробормотал он.
Она смущенно посмотрела на него.
– Ты поймешь позже, - заверил он, еще шире раздвигая ее ноги, затем провел рукой по ее ноге, и напоследок коснулся ее самого интимного места.
– Колин! - задохнулась она.
Он дьявольски улыбнулся.
– Ты думала, я тебя там не буду трогать?
Словно для того, что наглядно пояснить его точку зрения, один из его пальцев начал танцевать на ее самом чувствительном месте, заставляя ее изгибаться, буквально извиваться на его кровати, ее бедра приподнимали их обоих, и затем, ослабев, снова опускали вниз, в то время как она сама дрожала от страсти и желания.
Его губы нашли ее ушко.
– Все еще впереди, дальше будет гораздо лучше, - прошептал он.
Пенелопа не посмела спрашивать что. Уже то, что случилось было просто ужасно, по мнению ее матери.
Внезапно его палец вошел внутрь нее, заставляя ее задохнуться снова (что заставило его рассмеяться от восхищения), затем начал медленно двигаться и поглаживать в ее самом интимном месте.
– О, Боже, - простонала Пенелопа.
– Ты почти готова принять меня, - прошептал он, его дыхание, стало частое и хриплое. - Ты такая влажная, но все еще напряжена -
– Колин, что -
Он снова начал двигать пальцем внутри нее, отчего у нее сразу пропали все способности к членораздельной речи.
Она чувствовала себя странно растянутой, и ей нравилось это ощущение. Она должно быть очень порочная и распутная женщина глубоко внутри, потому что она хотела еще шире и шире раздвинуть ноги, чтобы стать полностью открытой для него. Она была обеспокоена тем, чтобы еще больше открыться для него, чтобы он мог прикоснуться к ней, сделать с ней все, что ему хотелось бы.
Так долго, пока он сам не остановится.
– Я не могу больше ждать, - задыхаясь, прошептал он.
– Не жди.
– Ты мне нужна.
Она приподнялась и обхватила руками его лицо, вынуждая его посмотреть прямо ей в глаза.
– Ты мне тоже нужен.
А затем его пальцы ушли. Пенелопа почувствовала себя странно пустой и незаполненной, но лишь на секунду, потому что в следующую, она почувствовала, как что-то медленно входит в нее, что-то напряженное и горячее, и очень, очень требовательное.
– Это может причинить тебе боль, - пробормотал Колин, скрипя зубами, словно он уже почувствовал эту боль сам.
– Я не волнуюсь.
Он должен сделать так, чтобы ей было хорошо. Он должен.
– Я буду нежным, - прошептал он, хотя его желание, было такое яростное и страстное, что он понятия не имел, как он сдержит свое обещание.
– Я хочу тебя, - прошептала она, - Я хочу тебя, и нуждаюсь в чем-то, я не знаю в чем.
Он двинулся вперед, лишь на дюйм или около того, но было такое ощущение, словно она обхватила его со всех сторон.
Она была странно тиха и неподвижна под ним, единственным звуком было неровное дыхание, срывающиеся с ее губ.