Слава Богу, он ни с кем не встречается, и даже более того, по его словам, у него не было никого по крайней мере года три. Хотя, если честно, Либ не очень-то в это верила.
Как судачили городские сплетницы, после колледжа Люк не пропускал ни одной юбки. Одно время, еще до смерти отца, Люк работал инструктором по лыжам в санатории «Гейтс маунтин», давая частные уроки богатым туристкам. Абсолютно ясно, что эти уроки не ограничивались только ездой на лыжах.
Но после того, как он пять лет назад продал свою ферму, все изменилось. Люк все больше стал пропадать на работе, все реже и реже встречаясь с красивыми женщинами, приезжающими сюда на отдых.
— Ну-ка, хватит тут мечтать о своем кавалере, — воскликнула появившаяся на пороге миссис Эдертон. — Входи лучше в дом.
Губы Либ расплылись в улыбке, когда она повернулась к худощавой, похожей на птичку, старушке. Миссис Эдертон было уже далеко за девяносто, но видела она прекрасно. «Даже слишком», — подумала Либ.
— Он не мой кавалер.
— Меня не проведешь. — Миссис Эдертон вытерла руки о передник и повела Либ на кухню, где уже суетились, раскладывая по тарелкам еду, миссис Кланси и миссис Прайс.
— Как раз вовремя. — Широкое лицо миссис Кланси расплылось от удовольствия, и она заключила Либ в свои объятия.
— Она разговаривала с Фултоном у калитки, — сообщила миссис Эдертон.
— С этим мартовским котом, — фыркнула миссис Прайс. — На твоем месте я держалась бы от него подальше, — добавила она с напускной серьезностью.
— Ты бы держалась, — поддела ее миссис Эдертон. — В семьдесят семь лет осталась не целованной.
— Да уж лучше так, чем если бы со мной обошлись, как с бедной Харриет.
— Вот, возьми-ка лучше это, Аллегра, — засуетилась миссис Кланси, впихивая ей поднос, на котором стояла большая миска с только что сваренной брокколи и цветной капустой. — Когда это было! К тому же здесь нет Харриет и…
— А что случилось с Харриет? — спросила заинтригованная Либ.
— Не бери в голову. — Миссис Эдертон дала Либ огромное блюдо с картофельным пюре. — Отнеси это в столовую. Ну что, девочки, идем за стол?
На столе, покрытом кружевной скатертью, был кокетливо расставлен лучший китайский сервиз миссис Эдертон, а в центре красовалась чаша с мастерски составленным букетом.
Дамы расселись вокруг стола и после небольшой молитвы приступили к еде. Все, начиная с домашней ветчины, которая просто таяла во рту, и заканчивая печеньем из пахты, было невероятно вкусным. Либ не ела ничего подобного с… ну, наверное, с того самого лета, когда у Харриет случился удар.
«Так что же все-таки произошло с Харриет?» — собиралась уже было спросить Либ, когда к ней наклонилась миссис Прайс.
— Имей в виду, у этого Фултона всегда только одно на уме, — с неодобрением поджав губки, предупредила она.
— Аллегра, старая ты крыса, — вмешалась миссис Эдертон. — По-моему, о Люке Фултоне сказано уже достаточно.
— Но кто-то же должен рассказать ей обо всем.
— За последнее время мальчик, похоже, остепенился, — ласково произнесла миссис Кланси. — Может, он действительно влюбился в Либерти.
Все трое устремили свои взгляды на Либ.
— Это так?
— Мы просто друзья, — ответила Либ. — Соседи. Вот и все.
— Тоже самое Харриет говорила о Треворе Фултоне, — пропела миссис Прайс.
— Нет, не говорила, — слегка повысив голос, возразила миссис Эдертон.
— Дамы, прошу вас, — шепнула миссис Кланси. Либ отложила вилку.
— Так что же произошло с Харриет?
Молчание.
Три пары глаз из-под очков с толстыми линзами не мигая уставились на Либ.
— Ну?
— Она влюбилась, — тихо произнесла миссис Кланси.
— В этого ужасного Тревора Фултона, — добавила миссис Прайс.
Миссис Эдертон улыбнулась.
— Он был красив, как дьявол. — Она подмигнула Либ. — Кстати, очень похож на твоего Люка.
— Он не мой, — пробормотала Либ, зная, что ей все равно никто не поверит.
— Тревор с ума сходил по Харриет, — вздохнула миссис Кланси. — И она действительно сначала говорила, что они всего лишь друзья.
— Ничего себе друзья, — фыркнула миссис Прайс. — Учитывая, что Харриет забеременела от него.
— Что?! — Либ от удивления открыла рот.
— Они собирались пожениться, — поспешила добавить миссис Эдертон. — Харриет рассказала мне, что перед отъездом он подарил ей кольцо.
— Но он ведь так и не вернулся, разве не так? — заметила миссис Прайс.
— Я уверена, что он хотел вернуться, — возразила миссис Кланси.
— Этого мы никогда уже не узнаем.
Миссис Эдертон с осуждением посмотрела на Аллегру Прайс.
— Ты хочешь сказать, что Тревор Фултон нарочно погиб на войне?
— Ну конечно, нет, — вспыхнула Аллегра, но на лице ее явно читалось: «Как знать…»
— А ребенок?
— Выкидыш, — осуждающе покачала головой миссис Прайс. — И слава Богу!
— Харриет была в полном отчаянии, — заступилась за подругу миссис Эдертон, бросив на Аллегру испепеляющий взгляд. — Ей, как раз только сообщили, что Тревор героически погиб где-то в Нормандии. Она не смогла перенести этот удар, но, видит Бог, она хотела этого ребенка больше всего на свете!
— Да, это была настоящая трагедия, — эхом отозвалась миссис Кланси.
— А я и не знала ничего.
Либ и представить себе не могла, что Харриет была когда-то влюблена. «Слушай сердце», — говорила она. Лишь однажды тетушка обмолвилась, что когда-то, оказавшись перед выбором, приняла решение, следуя велению сердца, и не устает благодарить за это Бога. Четыре месяца ее жизни были наполнены неземным счастьем, испытать которое суждено лишь избранным.
Теперь все стало понятно — она, должно быть, говорила о своем романе с Тревором Фултоном.
— Время подавать пирог, — объявила миссис Кланси, вставая. — Кто будет кофе?
— Эй, отбивающий! Давай, давай! Размахнись!
Либ сидела на корточках и подзадоривала игрока, стоявшего с поднятой битой в руке. Едва глянув на нее, Люк задрожал от желания: узкие велосипедные шорты, короткая футболка, едва прикрывающая гладкий загорелый живот. Даже такая, вся в пыли, с растрепанными волосами и пятном на носу, она кипятила его кровь, заставляя терять самообладание.
С трудом взяв себя в руки, Люк сосредоточил все внимание на мяче и ударил. Бросок получился отличный, прямо в зону. Отбивающий размахнулся и, попав точно по мячу, отправил его Либ. Она легко подпрыгнула и поймала его. Игра закончилась.
— Отличная игра, — сказал Люк, подходя к скамейке.
— Удачный бросок. — Либ кинула ему мяч.
На нем была кровь.
— Ой! — Она выхватила у него мяч и вытерла его о землю. — Прости.
Вокруг них прыгали товарищи по команде, празднуя конец полосы неудач, но Люк взял Либ за руку и отвел в сторону к ярким фонарям стадиона. Ее локоть был рассечен и кровоточил.
— Я поранилась, когда упала, — слегка поморщилась от боли Либ.
Глаза Люка потемнели. Влажные от пота волосы вились сильнее обычного. Либ осторожно высвободила руку.
— Тебе нужно в душ, — сказал Люк. — Поехали приведем тебя в порядок.
Он взял Либ за руку и проводил до грузовика. Открыв дверцу, он помог ей забраться наверх.
— Знаешь, люди думают, что между нами что-то есть, — заметила Либ. — Подруги Харриет уже предупредили меня сегодня за обедом, что тебе доверять нельзя. — Она улыбнулась. — Ты пользуешься чертовски плохой репутацией у местных.
Люк раздраженно мотнул головой и захлопнул дверцу. Обходя грузовик, он снял с себя футболку и, вытерев ею лицо, швырнул на заднее сиденье.
Мотор с ревом завелся. Прежде чем посмотреть в зеркало заднего вида, Люк бросил взгляд на Либ.
— Боюсь, что о нас говорят не только пожилые дамы. Полгорода ставит на то, что все окончится вынужденным браком, другая же половина считает, что никакого брака не будет — ты меня пристрелишь раньше.
Либ рассмеялась.
— Из этого можно и песню сочинить, — заметила она, стараясь не слишком разглядывать его обнаженный торс. — А мы всего лишь друзья. Ловко мы их дурачим.