— Да, — выдохнула Либ.
Люк накрыл сосок губами и, слегка теребя его языком, заставил Либ застонать от наслаждения. Она прижалась к нему теснее. Его мускулистое бедро оказалось между ее ногами, и она обхватила его тесным кольцом. Она хотела его немедленно, прямо сейчас.
Но Люк не спешил.
Его горячие губы проделывали дорожку поцелуев вниз по ее животу. Либ запустила пальцы в густой шелк его кудрявых волос.
— Люк, пожалуйста… — задыхаясь, прошептала Либ. Люк поднял голову. Дьявольская улыбка играла на его красивом лице. Глаза блестели, волосы растрепались.
— Я думал, ты хотела, чтобы я поцеловал тебя везде. — Он тоже тяжело дышал. — Мне остановиться?
Либ ничего не ответила. Она не могла. Губы Люка опустились ниже. Он провел языком вдоль пояса ее штанишек.
— Мне остановиться? — повторил Люк едва слышным шепотом.
— Нет…
Люк снова улыбнулся и одним движением стянул с ее стройных длинных ног белые пижамные штанишки.
Он покрыл поцелуями ее ступни, затем двинулся выше, оставляя теплый влажный след на лодыжке, затем на колене и, наконец, выше на бедре.
Но, как она его и просила, он не стал останавливаться.
Либ выгнулась. Ощущение было слишком сильным, слишком мучительно сладостным.
— Люк!
Он поднял голову. На губах играла улыбка. В потемневших глазах прыгали искорки.
— Ты сказала не останавливаться.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался. Я хочу…
Его пальцы заняли место губ. Каким-то чудесным образом он знал, где ласкать ее, как доставить максимальное удовольствие…
— Чего? — прошептал Люк. Он лег рядом с ней, но руки его, ни на секунду не останавливаясь, продолжали ласкать ее. Он склонился к ее груди, его губы нашли ее сосок. — Чего ты хочешь? Скажи мне.
Либерти хотела, чтобы он любил ее вечно. И она поняла, что так будет. Люк любит ее. Будь все иначе, разве он смотрел бы на нее так?
— Может, это и покажется тебе старомодным, — мягко сказала Либ, — но я хочу быть твоей.
— Мне неловко об этом говорить, но ты уже моя, — ответил Люк. — А я полностью принадлежу тебе. Этот договор мы скрепили нашим первым поцелуем.
Либ почувствовала, как каждая клеточка ее тела наполнилась любовью к этому мужчине.
— Люби меня, — прошептала она.
— По-моему, я как раз этим сейчас и занимаюсь, — засмеялся Люк.
Либ высвободилась из его объятий и, откинув с лица спутавшиеся волосы, села рядом с ним на колени. Просунув пальчики под резинку его трусов, она стянула их быстрым движением, ни капли не пытаясь скрыть, как возбуждает ее это мускулистое тело.
Его глаза горели не меньшей страстью, и Либ сомкнула пальцы вокруг его плоти. Люк застонал. Она медленно ласкала его, зная, что еще немного, и он будет внутри ее.
Люк не отрываясь смотрел на Либ. Его взгляд приковывал ее к месту, завораживал желанием.
Она должна принадлежать ему. Прямо сейчас.
Но сначала…
Люк подумал о том же. Вместе они наклонились к краю кровати, где на полу стояла сумочка. Либ первой схватила и достала коробочку, которую, словно предчувствуя сегодняшнее событие, купила всего несколько дней назад в аптеке.
Люк выхватил коробочку из ее рук и в спешке почти разорвал ее пополам.
Пока Люк управлялся с коробкой, Либ смахнула все лишнее с кровати. И вот — о Боже! — он готов. Люк сжал ее в объятиях. Его жадный рот нашел ее губы. И через мгновение он вошел в нее.
Либ выгнулась, упиваясь им и предвкушая следующее, еще более сладостное единение их плоти.
С его губ слетело ее имя, и, поймав его взгляд, Либ поняла, что чувства их взаимны.
Их бешеный танец был единением не только тел, но и душ, их сердец. Да, вечность начинается именно здесь и именно сейчас…
Люк покрывал поцелуями ее губы, шею, груди. Крепко прижимая к себе, он, казалось, угадывал малейшее ее желание, малейшую потребность. А когда ощущения почти достигли апогея, он изменил ритм.
Либ казалось, будто за спиной выросли крылья и она поднимается в подоблачную высь.
Движения Люка стали сильнее и решительнее, и Либ почувствовала, как весь мир наполнился яркими цветами, а по телу волнами растеклось блаженное тепло. Либ откинула голову назад и засмеялась.
Ничего подобного она никогда еще не испытывала. Люк ее. До конца своих дней он будет принадлежать теперь только ей.
Люк сильнее сжал ее в объятиях, в страстном порыве напряглось его тело. И в следующую секунду она почувствовала, как взорвалась его плоть. Либ наклонилась вперед и поцеловала его. Он жадно ответил. А потом, утомленный, крепче привлек ее к себе, словно не желая никогда выпускать из своих объятий.
Би-и, Би-и-и.
Сигнал машины резко отозвался в утренней тишине, и они оба вздрогнули. Либ подняла голову и заглянула в шоколадные глаза Люка.
Би-и. Би-и-иб.
— Это за мной, — сказал Люк. Уже почти пять тридцать. Пора отправляться в аэропорт. — Люк закрыл глаза и тихо выругался. — Либ, я не хочу уезжать. Пойду скажу шоферу, что он мне сегодня не понадобится.
— Ты серьезно? — удивилась Либ.
— Милая, я серьезен, как никогда. — Люк приподнялся на локтях.
— Ты ведь три недели ждал этой встречи, — не унималась Либ.
— Нашей ночи я ждал намного дольше. — Люк потянулся к ней и заключил в объятия. — И теперь я не собираюсь вот так просто встать и уйти.
С улицы снова раздался нетерпеливый сигнал машины.
— Люк, пожалуйста, — просила Либ. Она высвободилась из его объятий и, сев рядом, откинула с его лица прядки волос. — Если ты не поедешь на встречу в Бостон, сделка сорвется. Я никогда себе этого не прощу.
— К черту сделку, — отмахнулся Люк и запечатлел на ее губах еще один страстный поцелуй.
Либ закрыла глаза. Как велико искушение. Он отпустит шофера, и они проведут остаток утра, весь день и, возможно, большую часть ночи здесь, в ее комнате, в ее постели. Но в конце концов реальность вернется в их сознание, и Люк ужаснется тому, что потерял.
Нет, этой ошибки они не совершат. Либ отстранилась.
— Я не позволю тебе остаться, — сказала она. — До сегодняшней ночи ты не переставал говорить, как важна для тебя эта земля. И я не позволю тебе свести на нет все планы и старания последних пяти лет.
— К черту землю, — буркнул Люк и снова потянулся к Либ.
Но она остановила его.
— Это неправда, и ты это сам прекрасно знаешь. Отправляйся в Бостон, а я буду ждать твоего возвращения здесь.
Она прочитала в его глазах нерешительность и, встав с постели, начала собирать разбросанные вещи. Она подняла пиджак, вывернула и стряхнула с него пыль.
— Может, примешь душ? Я накину что-нибудь и выйду предупредить твоего шофера.
— Нет.
Люк поднялся с постели и отправился в ванну. Но душа он не включил. Вернувшись, он начал не спеша одеваться.
— Я увезу твой запах с собой. Приму душ вечером, когда вернусь.
— Во сколько ты прилетаешь? — спросила с улыбкой Либ, подавая ему рубашку.
— В пять тридцать, — ответил Люк. — Если смогу, то даже раньше. И поверь, я буду очень стараться. — Он рассмеялся. — Не могу поверить, ты стоишь передо мной нагая, а я ухожу.
Люк привлек ее к себе и поцеловал. Его руки ласково скользнули по ее голой спине. Либ рассмеялась и попыталась застегнуть пуговицы на его рубашке.
— Ты сам все усложняешь, — припугнула она. — Шофер уедет.
— Нет, — возразил Люк. — Он приехал на пятнадцать минут раньше. Сейчас он, как всегда, наливает себе чашечку кофе и жует бутерброд.
Боже, как она красива! И совершенно не смущена тем фактом, что стоит нагая, а он уже почти одет. Люк не смог удержаться. Его рука непроизвольно скользнула вниз, к ее женскому естеству.
— Я хочу тебя, — хрипло произнес Люк. Возбуждение переполняло его, словно семнадцатилетнего мальчишку. — Как я могу уйти, Либерти?
Ее губы коснулись его губ. Их вкус опьянял.
— Если твой самолет прилетает в пять тридцать, — сказала Либ, отрываясь от его губ, — значит, я увижу тебя в шесть. — И, улыбаясь, она мягко высвободилась из его объятий. — Как насчет того, чтобы отпраздновать продажу магазина?