— Куда за тобой заехать?
— Мне нужно разобраться кое с какими вопросами в магазине спорттоваров, — отозвался Люк и, одарив ее белозубой улыбкой, уселся за руль.
— Решить вопросы? — изумленно уставилась на него Либ. — Только не говори, что и этот магазин твой.
— Да.
Либ с минуту молча смотрела в окно.
— А есть ли в Стерлинге хоть что-нибудь, чем ты не владеешь? — спросила она наконец.
— Да брось ты, — усмехнулся Люк. — Никакой я не магнат, у меня всего лишь несколько видеомагазинов, о продаже которых я сейчас веду переговоры, лыжный магазин, магазин спорттоваров, пиццерия. Вот и все.
— Не считая доли в гостинице «Гейтс маунтин», — добавила Либ. — Знаешь, у меня еще никогда не было друзей-миллионеров.
— Что ж, наслаждайся, пока есть время. Миллионером я буду месяца два.
— Потрудись, пожалуйста, объяснить.
— Когда я продавал земли Кену Эйвори, то заставил его внести в контракт одну поправку, — начал Люк, — которая гласила, что по истечении пяти лет с момента продажи я имею право выкупить свою землю обратно за миллион долларов наличными.
Либ присвистнула.
— Да, — без улыбки подтвердил Люк. Он явно не шутил. — Пятнадцатого сентября у меня будет ровно двадцать четыре часа, чтобы провернуть это дело. — Он на секунду замолчал. В его глазах запрыгали веселые чертики. — Ты думаешь, я спятил?
— Сколько ты получил за землю?
— Двести тысяч.
Либ покачала головой:
— Боже мой, ты что, хочешь сказать, что, получив двести тысяч долларов, сумел меньше чем за пять лет превратить их в миллион, став владельцем видеомагазина, — хотя нет, ты, кажется, сказал «магазинов», магазина спорттоваров и пиццерии?
— Меньше.
— Что? — не поняла Либ.
— У меня было меньше денег. После уплаты налогов и раздачи отцовских долгов часть суммы отошла сестре, — пояснил Люк. — Мы оба получили по шестьдесят тысяч.
— Прибавь сюда долю в «Гейтс маунтин», — заметила Либ. — Послушай, Люк, тебе ведь вовсе не обязательно выкупать землю. Раз ты совладелец санатория, значит, и земля по-прежнему принадлежит тебе.
Люку явно была неприятна эта тема.
— Земля принадлежит корпорации Гейтс.
— А ты являешься ее совладельцем.
— Кроме меня, есть еще и мелкие держатели акций.
— Но ведь формально земля твоя, — не унималась Либ.
— Земля должна принадлежать Фултонам, а не корпорации, — возразил Люк. — Я не смогу передать ее своим детям и внукам.
— Ты можешь оставить им акции, — парировала Либ. — Подумай об этом. Акции куда ценнее земли.
— Нет, ты не понимаешь, — начал раздражаться Люк. — Эти владения передавались в моей семье из поколения в поколение.
— А сейчас кто тебе мешает их передать?
— Это место открыли мои предки, — с трудом сдерживаясь, произнес Люк. — Они построили дом, расчистили поля, создали то, что можно было оставить детям, а потом детям их детей…
— Что конкретно ты можешь сделать со своими акциями? — перебила Либ.
— Ты не понимаешь. — Люк нервно сжимал руль.
— Нет, понимаю…
— Тебе не дано это понять, — резко оборвал Люк. Она отшатнулась от него, словно увидела змею.
— Вот как? Спасибо. Приятно знать, что ты действительно думаешь обо мне.
Люк выругался про себя.
— Либ, я не это имел в виду…
Либ деланно расхохоталась.
— Перестань, — отрезала она. — Такие, как я, точно знают, что ты хотел сказать.
Они подъехали к единственному в городе светофору. Либ открыла дверь и выпрыгнула из машины.
— Спасибо. Я сама найду дорогу в участок, — крикнула она, хлопнув дверью.
— Черт возьми, Либ, подожди!
Но она уже шла по Мейн-стрит, плечи расправлены, голова гордо поднята. Крепко выругавшись, Люк подождал, пока загорится зеленый свет, и резко надавил на газ. Либ не успела уйти далеко, и, чуть обогнав ее, Люк съехал на обочину, подняв огромное облако пыли.
Выскочив из грузовика, Люк увидел, что любопытные прохожие Мейн-стрит уже с интересом косятся в его сторону. Только этого ему еще не хватало. Весь город наверняка считает Либ его новой пассией.
Либ невозмутимо прошла мимо грузовика, не обращая на Люка никакого внимания.
— Либерти, подожди!
Забыв о том, что на них смотрят, Люк бросился к ней и схватил за руку. Она вырвала свою и, сверля его взглядом, язвительно бросила:
— Стерлинг для меня самый родной город, и я его люблю не меньше тебя. Но ты считаешь, раз я родилась не в местной больнице, не дышала каждую минуту своей жизни этим чертовым свежим воздухом, то не смогу понять, что значит быть привязанным к земле. — Она оттолкнула его. — Вот что я тебе скажу, мистер Отец Основатель Фултон: именно потому, что у меня нет корней, нет родной земли, я люблю этот город больше, чем ты можешь себе представить.
Она вдохнула воздух, готовясь выпалить новую обвинительную тираду. Люк, воспользовавшись паузой, попытался урезонить ее:
— Либ, прошу тебя, только не на людях…
Либ оглянулась по сторонам, только теперь заметив, что они ругаются посреди оживленной улицы.
— А нам не о чем больше говорить, — холодно ответила она. — Кстати, свои деньги можешь забрать, они мне не нужны. Я подожду до получения страховки. Спасибо за помощь. — И, отвернувшись, она пошла прочь.
Люк почувствовал, что теряет все, и ринулся за ней.
— А как же ужин?
Либ едва удостоила его взглядом.
— А с чего вдруг я должна тратить время на человека, который ни во что меня не ставит? — Она резко повернулась и, махнув рукой женщине на другой стороне улицы, поспешила к ней. — Миссис Эдертон! Здравствуйте! Помните меня? Либ Джонс, племянница Харриет?
Люк молча смотрел ей вслед. Ему так хотелось увидеть ее сегодня вечером! Да что с ним такое?
Взяв старушку под руку, Либ медленно пошла с ней вниз по Мейн-стрит. «Да, — подумал Люк, — в следующий раз надо думать, что говорить. — Он вспомнил яростную вспышку ее гнева. — Она чувствует себя чужой и одинокой в Стерлинге, да тут еще я подлил масла в огонь».
Вздохнув, Люк забрался обратно в грузовик. На самом деле она действительно чужая здесь. Нельзя вот так ворваться в маленький провинциальный городок, словно сошедшая с киноэкрана голливудская звезда, и рассчитывать стать здесь своей.
Либ искоса наблюдала за удаляющимся грузовиком Люка. Не могла же она махать ему вслед платочком! «Прекрасно, — укоряла она себя, прощаясь со старой миссис Эдертон у здания общественной библиотеки. — Наконец-то я встретила мужчину своей мечты, и что же? Стоило мне узнать, что он не само совершенство, как я тут же отталкиваю его». Теперь Люк будет считать ее своим врагом, как и тех, кто наводняет его любимые горы, пугая животных, поджигая лес и загрязняя все вокруг. Между туристами и местными жителями лежит непреодолимая черта.
И пока Либ не сумеет доказать ему, что собирается остаться здесь навсегда, он не будет ей доверять. И она никогда не сумеет завоевать его сердце. Боже, помоги, ведь именно этого она так хочет.
Подав заявление о вандализме, Либ позвонила из полицейского участка Ричарду Лоуэллу. Ей пришлось опустить в автомат все имевшиеся у нее монетки, но, к счастью, секретарь Лоуэлла взяла трубку после первого же гудка.
Либ представилась.
— О, хорошо, — ответил ей немолодой женский голос, сразу же ее узнав. — Вы уже приехали в город? Вам нужно подписать некоторые бумаги и… — Она замолчала, слушая кого-то на другом конце провода. — Сегодня у Рича в пять назначена встреча в Стерлинге. Вы можете с ним встретиться в четыре тридцать?
— Конечно, — согласилась Либ. — Где?
— В кафе, — не колеблясь, ответила секретарь.
— Хорошо. — Либ повесила трубку и посмотрела на часы. Не было еще и девяти. В желудке у нее урчало от голода, но Либ решительно обошла стороной булочную и направилась домой. Вчера она купила хлеба и орехового масла, и они все еще лежали у нее в багажнике. С деньгами пока будет туго, так что про сладости придется забыть. Либ ускорила шаг, а затем перешла на бег. Зато в какой она будет прекрасной форме!