Зачем ей мужчины, когда у нее есть лучший на свете мальчик, который ждет ее дома? Сегодня его объятия помогли ей избавиться от неприятного осадка после встречи с Майком. А когда она расскажет все Мэрилин, то окончательно забудет обо всем этом.
Мэрилин, как обычно, должна была готовить на кухне ужин, но сегодня почему-то соблазнительные, возбуждающие аппетит запахи не наполняли их крошечную квартирку, а на плите не было видно большой кастрюли с пастой. Лизель нашла сестру в гостиной. Мэрилин свернулась калачиком на софе, и это несколько удивило ее. Лизель не терпелось рассказать сестре все новости, и, плюхнувшись на софу, она тут же выпалила:
— Меня бросил Майк! — Пружины под ней возмущенно заскрипели. — «Дело не в тебе, а во мне», — передразнила она бывшего бойфренда. — Сколько раз я уже слышала эти слова! Со мной что-то не так, Мэрилин? Почему я не могу удержать ни одного мужчину? Ты думаешь, мне следует чуть-чуть смягчить мои моральные принципы и быть более сговорчивой? Может, в этом все дело? Может, это потому, что я отказываюсь сразу ложиться в постель?.. «Дело не в тебе, а во мне…» Не понимаю значения этих слов. И вообще сегодняшний день на работе был ужасный… Вечно стонущая Марта вернулась из отпуска. Я думала, отдых пойдет ей на пользу, но она все такая же, разве что немного загорела. О Господи, я ненавижу свою работу! Вернее, все свои работы. Вчера я уронила тарелку с картошкой фри на посетителя, и Карлос набросился на меня с таким криком, что я едва не провалилась сквозь землю.
Лизель замолчала. Сейчас Мэрилин полагалось прервать ее сочувствующими комментариями, то есть высказать поддержку.
— Ты знаешь, я ненавижу свою жизнь.
Обычно подобное мелодраматическое заявление вызывало всплеск сочувствия, сопровождаемого заверениями типа «не будь такой глупышкой», но сегодня Мэрилин посмотрела на сестру и сказала одну фразу. Одну-единственную фразу.
— Я тебя понимаю.
Лизель молча прищурилась, внимательно глядя на сестру. Мэрилин, всегда готовая подставить плечо, выказать сочувствие…
И тут она заметила на столе бутылку дешевого вина, того вина, которое они пили в счастливые и печальные дни, два фунта девяносто пять центов из магазина за углом, и окрещенное ими «жидкость для прочистки труб» за терпкий вкус и мутный осадок.
— Понимаешь? — недоверчиво проговорила Лизель. — Это все, что ты можешь сказать?
Мэрилин кивнула с оттенком раздражения:
— Ну да. А этого недостаточно?
И только сейчас Лизель, как следует, рассмотрела сестру. Большие карие глаза Мэрилин подозрительно блестели, и Лизель могла приписать это только какому-то невероятному событию. Они не были красными, то есть она не плакала, что уже хорошо, но явно что-то случилось.
— Мэрилин, что с тобой? Что-то произошло?
— Честно? Я не знаю.
— Как это? — Присев к ней, Лизель пристально вглядывалась в лицо сестры.
— Я сегодня встречалась со Стивеном.
— Со Стивеном? — Лизель нахмурилась еще больше, припомнив, что Мэрилин не виделась со своим адвокатом с того дня, как были улажены все вопросы с ее неприятным разводом. — Но… зачем… почему… — недоумевала она. — Чего он хочет? Почему ты не позвонила мне?
— Потому что я боялась, что дело в Николасе. Боялась, что он возвращается, чтобы забрать Алекса.
— О, Господи, но это же не так, правда? Пожалуйста, скажи, что это не так. Он не может предъявлять свои права сейчас, когда уже три года находится в другой стране и не дает о себе знать! Правда он не сможет сделать это?
— Нет. Не в этом дело. Это касается Алекса, но не в связи с его отцом… Каким-то образом это касается Ника, но не впрямую, хотя думаю, это может затронуть его…
В ужасе открыв рот, Лизель не сводила глаз с сестры. Мэрилин говорила и даже дважды упомянула бывшего мужа, причем произнесла его имя, что совершенно невероятно! Случилось действительно что-то серьезное.
Все еще тревожась, Лизель попыталась обрести хладнокровие и дрожащей рукой сжала холодные пальцы сестры.
— Хорошо. То есть Алексу ничего не угрожает?
Мэрилин кивнула.
— А тебе?
Она снова кивнула.
— Но выглядишь ты ужасно.
— Да. Наверное, — всхлипнула Мэрилин и, к ужасу Лизель, вдруг разразилась слезами. Это случалось так редко, что Лизель снова растерялась.
— Ради Бога, успокой меня, скажи, что Ник не возвращается назад из Австралии с этой своей сучкой-начальницей, ради которой он оставил тебя, и не пытается забрать у нас мальчика.
Мэрилин покачала головой.
— Слава Богу. Тогда все-таки что же случилось?
Мэрилин проглотила слезы и, к удивлению Лизель, начала улыбаться.
— Мы уезжаем отсюда, Лизель, вот что случилось. Черт побери, мы, наконец-то, уезжаем из этой проклятой дыры!
Глава 2
— Ну, хорошо. — Мэрилин медленно вздохнула. — Ты помнишь бабушку Алекса — Нэнси?
— Та безумная старушенция, которая заявилась на твою свадьбу в старом меховом манто, в котором, наверняка, водились блохи? Та, что посылала Алексу пятьдесят пенсов на каждое Рождество и день рождения? Господи, разве я могу забыть ее? И что же?
— Она умерла.
— О, Господи. — Лизель сглотнула, немедленно ощутив вину за свои слова, хотя когда она говорили их, то понятия не имела, что старая тетушка Нэнси умерла.
— И она оставила все Алексу.
— Здорово! Может быть, он, наконец, расстанется со своим костюмом Супермена и сменит его на бабушкино манто? — пошутила Лизель. — Но я помню, Ник говорил, что она бедна как церковная мышь. Она ведь жила в доме для престарелых, в Корнуолле.
— Да, но Ник точно не знал. Она жила в Корнуолле, но не в доме для стариков, а в отеле.
— А… — медленно протянула Лизель, вникая в смысл слов сестры.
— И она не просто жила там… — Мэрилин смотрела на сестру, и Лизель успокоилась, видя, как слезы наполнили ее глаза, однако на губах появилась робкая улыбка. — Этот отель принадлежал ей.
— Отель принадлежал ей?! — повторила Лизель. Мэрилин кивнула и вытерла ладонью мокрые щеки.
— Из чего следует…
— Алекс владелец отеля! — ахнула Лизель. — О, мой Бог! Это невероятно. И сколько же он стоит?
— Это в зависимости оттого, как его рассматривать — как объект бизнеса или как собственность.
— Примерно, Мэрилин, — нетерпеливо потребовала Лизель. — Примерно.
— Ну, если учесть, что недвижимость там взлетела в цене феерически…
— То?..
— Он стоит примерно полтора миллиона фунтов. — Когда Мэрилин произнесла «миллион», улыбка ее задрожала, и она начала хихикать. Маниакальный, скорее пугающий смех быстро превратился в кашель, и она подавила его большим глотком «жидкости для прочистки труб».
— О Господи, мой племянник миллионер! — ахнула Лизель и, взяв стакан из рук Мэрилин, допила остаток вина. — Ты можешь продать его и купить ему дом с садом. У Алекса будет сад, Мэрилин, и он сможет поступить в частную школу. И мы купим ему новый костюм Супермена, который будет ему впору. И он сможет…
— Все не так просто, — сквозь смех перебила Мэрилин.
Лизель мгновенно замолчала — так бывает, когда человек привык к разочарованиям и его радостное возбуждение проходит так же быстро, как сдувается воздушный шарик.
— Да, — согласилась она. — Конечно, непросто.
— Мы не можем продать его. Нет, то есть мы можем, но не сейчас.
— Что ты имеешь в виду?
Мэрилин глубоко вдохнула и, медленно кивнув, выдохнула. Она всегда делала так, когда собиралась сказать что-то важное. Но, к расстройству Лизель, она не сказала ничего, а вместо слов взяла сестру за руку.
— Лиз. — Она замолчала.
— Ну, расскажи, Мэрл! — умоляюще проговорила Лизель.
Мэрилин кивнула.
— Лиз, — начала она снова, но выражение лица Лизель заставило ее оставить долгий рассказ, который она планировала весь вечер, пока ждала сестру, и перейти к сути. — Мы должны в течение всего сезона управлять отелем.