— Я так и делаю.
За окном упорно моросил дождь, стоял безрадостный осенний вечер. Но здесь, в большой красивой комнате, было тепло и светло. Впервые они сидели вдвоем у камина, как обычная супружеская пара. Как жаль было портить такой вечер и выходить в свет! Мартин выглядел таким красивым сегодня, хотя вокруг рта и собрались жесткие складки. Сердце Вики сжалось от любви к нему. Она страстно желала обнять его, прижать его голову к своей груди, разгладить озабоченные складки на его лице. Видит бог, он не совершенен — но кто из нас совершенен? Она любила его таким, каким он был, — клубок непримиримых, противоречивых характеров, постоянно стремящихся к самовыражению и сражающихся друг с другом.
Они сидели молча, но молчание это было приятным. Наконец Мартин повернулся, чтобы снова посмотреть на нее, и их взгляды встретились.
— Ты просверлишь во мне дырку этим своим ищущим взглядом, — сказал он.
— Я думала — как жаль, что нам сегодня вечером надо выходить, — импульсивно ответила Вики. — Мартин, ты выглядишь таким усталым. Может, позвоним и скажем, что мы не сможем прийти? Я знаю, что это почти невозможно, но ведь ты Великий Мартин, не правда ли?
К ее удивлению, он не сразу отверг это предложение.
— Но ты упустишь такую замечательную возможность продемонстрировать свое платье, — заметил он.
Вики нетерпеливо пожала плечами:
— Как будто это так важно! Меня решительно не беспокоит это платье — только бы ты смог хотя бы один вечер отдохнуть. Это бы пошло тебе на пользу. Тебе не пришлось бы развлекать меня — я бы почитала, пошла бы пораньше спать или еще что-нибудь.
— Какой великолепный альтруизм, — улыбнулся он. — Я не могу в него поверить.
— И тем не менее так оно и есть. Я бы порадовалась тому, что ты проводишь вечер дома. Эта светская жизнь вредит твоему здоровью.
— Сценка разыграна неплохо, малышка, но не очень убедительно. Ведь это будет такая сладкая месть с твоей стороны — не пустить меня на премьеру Стефани. Полагаю, это доставило бы тебе огромное удовольствие.
— Месть? За что?
— За то, что она украла твоего американского друга Манфреда. Я уверяю тебя, Вики, что он — ее последнее завоевание. Невозможно подойти близко к мисс Джойс без того, чтобы не наступить на пятку Пита Манфреда.
Вики не смогла скрыть удивления в голосе.
— Пит? А я все думала, почему его совсем не видно в последнее время. Но мне казалось, он последний, кто…
— Моя дорогая, надеюсь, что я не выдал ничьих секретов. Я думал, ты знала.
Вики ничего не знала. Ей не было известно о намерении Пита оттеснить Мартина в сторону, к тому же она не понимала, что Манфред не питает никаких иллюзий относительно женщин типа Стефани. Новость, сообщенная Мартином, привела ее в ярость, не потому, что Пит «променял» ее на Стефани, а потому, что он был слишком хорош, чтобы попасть к ней в оборот.
— Так, значит, ты думаешь, — сказала она злобно, — что мое предложение остаться дома вызвано жаждой мести?
— А разве нет?
Вики вскочила с кресла.
— Нет! — вскипела она. — Это совершенно не так. Но тебе этого не понять. Ты думаешь, что каждый мой поступок и каждое слово — это часть хорошо продуманного плана. Ты приписываешь самые низменные мотивы всему, что я делаю и говорю. Ты считаешь, что все такого же поля ягоды, как и твои друзья.
Ей хотелось схватить его за плечи и трясти до тех пор, пока в нем не появится хоть капля здравого смысла. Глупый, самовлюбленный дурачок! Она так отчаянно любила его именно потому, что он был глубоко несчастен и неосознанно пытался обрести успокоение. И все же он так злил ее своим холодным цинизмом! Она сжала кулаки и в ярости стукнула каблуком по полу.
— Почему ты ничего не видишь, слепой глупец!
Услышав эти слова, Мартин резко встал и схватил Вики за запястье. Какое-то мгновение ей казалось, что он ударит ее.
— Замолчи! Замолчи! — закричал он. — Как ты смеешь так отзываться о моих друзьях, ты, маленькая золотоискательница!
Мартин поднял руку, как будто намереваясь оттолкнуть Вики в сторону, но невольно приблизил ее к себе. Его глаза смотрели на нее со страстным негодованием.
— О боже, — пробормотал он, — ты очаровательная женщина, Вики! — Он еще крепче прижал ее к себе и стал яростно целовать, снова и снова.
Именно этого она так отчаянно желала: его руки сжимают ее в объятиях, его губы ищут ее губы, покрывая их жесткими, яростными поцелуями. Но эти поцелуи выражали его презрение. Было так сладостно и горько прижиматься к нему, чувствуя тепло и силу его больших рук.
Наконец Мартин отпустил ее и повернулся к ней спиной. Внутри у нее все тряслось, наполовину от возбуждения, наполовину от страха.