По душе, не по душе... Никак не угодишь на тебя, братец. Есть в Кандате язи, а ты не столько о них мечтаешь, сколько о своей проводке... Но ведь не то хорошо, что хорошо!.. Может быть. Но тогда чего ты хочешь от речки? Она течет себе по своим извечным законам, а ты пришел и обижаешься... Как же не обижаться? Язи есть, а не даются... Есть, да не про тебя. Ты все чего-то особенного хочешь, все мечтаешь, рисуешь желанные картины, а поехал - и снова ельцы вместо язей. Опять не повезло. И что-то, замечаю, невезение и расстройства все чаще выпадают на долю, становятся почти привычным состоянием на рыбалке, радость же удачи так редка!
Вдруг вспомнил: недавно некогда было ехать на Кандат - у меня свободным оказался лишь один выходной день. Не пропадать же и одному! Смирись, гордыня, решил поблизости побало-ваться ельцами. И что же? До того весело клевали! Наловился, натешился, и ельцы все были подходя-шие, вполне засольного размера. А главное, на душе было хорошо и просто, никаких разочарова-ний и печалей. Давно такой легкой поездки не выдавалось...
Поездка-то легкая, а мысли пошли грустные. Что ж, значит, нужно согласиться на малую проводку - на ельников, сорожек и пескарей? Малая проводка - маленькое счастье. Ерунда какая-то получается. Выходит, чем меньше мечтаешь о счастье, тем чаще оно радует в жизни? Не мечтай да не разочаруешься... Чушь какая-то. Значит, счастье - это когда мало хочешь? Отказался от мечты про язей-журавлей - и вот уж сегодня и счастлив со своими ельчиками-пескариками в руках... Стариковская философия. И на Кандат - такой ценой?! Нет уж, не нужно мне это пескариное счастье. Мечтаю поймать язя-красавца! На чуткую проволочную удочку. Все равно я с тобой справлюсь, Кандат, не может того быть, чтобы я тебя не победил!
"Дерзай, дерзай, - показалось мне, мирным голосом прожурчал он в ответ. - При чем здесь я? Теку и теку себе тысячи лет. Ты ведь не со мной не можешь справиться - с собой". - "Как с собой?" - "Очень просто. Однако, романтик ты по натуре, вот и вся причина, понял я тебя. За свою жизнь столько вас разных видел... Есть такой сорт людей, вечно у них в душе светит картина будущего счастья, как вы говорите, идеал. И вот человек стремится к своему воображаемому счастью, летит к нему на крыльях мечты, себя не щадит, от легких попутных радостей отказывается. Но потому он и идеал, что ощутимой плотью никогда не становится - иначе был бы не идеал, а, скажем, пример или образец. И получается, что в житейской-то повседневности вам всегда достается лишь чувство несоответствия сегодняшнего - идеалу, чувство разочарования. Для вас настоящего счастья никогда быть не может. Романтик ты несчастный..." "Почему же обязательно "несчастный"? - неуверенно пробормотал я. "Вот ты бьешься и мучаешься на моих берегах, - не обратив внимания на мой вопрос, продолжал добродушно журчать Кандат. - Пытаешься найти свою проводку, а настоящее-то счастье, может, рядом лежит. Я тебя, пока ты с воображаемым мною бился, всего понял". - "Так уж и всего?" - "Ну, не всего, однако достаточно". "Например?" - "Я же говорю: ты думал, что со мной бьешься, что я не даюсь, а мне до тебя и дела нет, только что наблюдать любопытно. С кем же ты сражался? С собой! Самого себя одолеть не удается. Плывешь - остановиться не можешь, уперся в свою проводку - другой ловле научиться не хочешь. А все будто я виноват. "Не мое..." Как это у вас?.. Хе-хе... Долго настраивающаяся система, вот ты кто". - "В этом ты, старый, кажется, прав". - "Еще бы нет! Откажись от проводки, попробуй закидушки". - "Ну уж ни за что! Разве мне улов нужен? Я хочу, чтобы поплаво-чек..." - "Во-во. Я тут как-то анекдотец слыхал - рыбачки у костра ночевали. Будто стоял у клетки с жирафом кавказский человек и все повторял: "Нэ может быть такой зверь, нэ может!.." И ты такой же". "Ах так! - воскликнул я. - Ну и гори тогда ясным огнем вместе со всеми своими язями и ельцами! Чтоб я еще сюда?! Несуразная, бездарная река... Отныне - закрываю!" - "Не шуми, не шуми. На будущий год снова притащишься. Потому, что уже привык. А привычки с твоим характером страшная вещь. Как курево. Втянулся незаметно, а теперь попробуй бросить..."
...В этот момент как жиганет меня паут у запястья! Будто углем из костра стрельнуло. Я вскочил и увидел, что зной на залитом солнечным сиянием ополье, которое я увидел из сумрачной тени осинового колка, заметно спал и сам свет стал менее ярым. Эге, да я, видать, хорошо вздремнул, теперь придется нажимать, а то обязательно опоздаю. Кряхтя взваливаю тяжелый рюкзачину на сгоревшие плечи, подбираю с земли чехол с удочками, надеваю шляпу. Перед выходом из колка на знойное ополье ломаю с куста ольховую лапу погуще - отмахиваться от гнуса. Шагаю по колее в распаренных, но уже остывающих травах и беспрестанно хлещу себя по шее, по плечам, по рукам.
Километра на три этой веточки-выручалочки хватает, до следующего привала в тени. Одну об себя исхлестал - ломай новую. Господи, и такой-то ценой - десяток-другой ельцов! Нет уж, хватит с меня отныне и до века этого комариного, гнусного, капризного, несуразного Кандата!
"Придешь, на будущий год снова явишься", - вспомнил разговор, услышанный в дрёме. Ишь, мудрец, разболтался старикан за тысячи-то лет... Не выйдет. Сказано - хватит... А что, пока я с ним из-за язей сражался, столько узнал про себя самого!.. Нет, все равно - хватит! Закрываю комариный, бездарно мелкий Кандат отныне и... на три лета вперед. К тому времени отвыкну. Такой-то ценой я на добрую харюзовую рыбалку могу попасть! Вот увидишь!..
"Посмотрим, посмотрим. От себя и на самолете не улетишь. Романтик несчастный..."