— Джеймс! Дорогой!
Кэролайн тут же вернулась в действительность и подняла глаза. Рядом с их столиком стояла высокая стройная брюнетка с удивительными аметистовыми глазами и безупречным матовым цветом лица. На ней был костюм, который Кэролайн видела до этого в витрине «Армани», а на плече висела сумочка на золотой цепочке. Над столиком теперь витал тонкий аромат ее дорогих духов.
Джеймс отпустил руку Кэролайн и поднялся, чтобы поприветствовать девушку.
— Здравствуй, Миранда, — сказал он, а она поцеловала его в обе щеки, как принято на континенте, а теперь и в Палм-Бич.
— Ах ты, мошенник! Куда ты пропал? Только не говори, что ты до сих пор встречаешься с Хелен Врилэнд! — тараторила она. Затем, взглянув на Кэролайн, добавила: — А кто это?
— Миранда, это Кэролайн Шоу, — сказал Джеймс. — Кэролайн, позволь представить тебе Миранду Элиот.
Кэролайн протянула ей руку, которую Миранда пожала, небрежно кивнув головой, и отпустила. Она снова повернулась к Джеймсу Годдарду.
— Знаешь, Джеймс, — сказала Миранда. — Мне очень тебя недоставало. Может быть, ты придешь сегодня в клуб? Там и встретимся.
Джеймс покачал головой.
— Видишь ли, Миранда, сегодня я занят, — сказал он, с улыбкой глядя на Кэролайн.
— А как насчет завтра? — снова сделала попытку Миранда Элиот.
— Завтра я тоже занят, извини, — сказал он, не сводя глаз с Кэролайн.
Миранда, подняв брови, впервые посмотрела на Кэролайн с интересом.
— Шоу... Шоу... — попыталась она вспомнить. — Шоу из Филадельфии? Шоу из компании «Универмаги»?
Кэролайн непроизвольно рассмеялась.
— Кэролайн — из семьи розничных торговцев Шоу, Миранда, — прервал ее предположения Джеймс с непроницаемым лицом. — А теперь, если не возражаешь, мы с Кэролайн займемся обсуждением деловых вопросов.
— Да, конечно. Приятно было познакомиться, Кэролайн, — сказала Миранда, усиленно пытаясь скрыть разочарование. — Ну что ж, удачи вам обоим.
Помахав рукой, она присоединилась к своим друзьям, сидевшим за отдаленным столиком.
— Подруга? — спросила Кэролайн. — Или кто-то близкий?
— Да, подруга. И в прошлом кто-то близкий, — ответил Джеймс, насмешливо глядя на нее. — А теперь советую отведать тарталетку, — сказал он, прервав размышления Кэролайн. — Пьер может обидеться, если вы проигнорируете его угощение.
Кэролайн покачала головой. С тех пор как она стала следовать рекомендациям графини, перешла на цыплят и зелень и значительно похудела, Кэролайн избегала мучного и жирной пищи, от которых толстеют. Она теперь прекрасно выглядела и чувствовала себя здоровой, намного лучше, чем когда-либо в жизни. И все же ей не хотелось превращаться в пуританку. Хоть раз можно было поддаться искушению.
Кэролайн взяла пирожное, которое Джеймс положил перед ней на белую фарфоровую тарелочку, и откусила кусочек.
— Вы привели меня сюда, чтобы научить, как следует поступать, чтобы получить желаемое, — напомнила она.
— Совершенно верно. Так вот, поговорим об этом, — начал он тихим проникновенным голосом, в то время как Миранда и ее друзья искоса наблюдали за ними и перешептывались. — Могу поспорить, что графиня платила вам минимальное жалованье. Также бьюсь об заклад, что она заставляла вас вкалывать — сполна отрабатывать это жалованье, включая мытье полов, работу с пылесосом, уничтожение пыли и сам процесс продажи товаров. Я прав?
Кэролайн кивнула, пораженная его проницательностью.
— Вы хотите вернуться и снова всем этим заниматься? — спросил он.
— Не то чтобы хочу, но мне придется сделать это, — сказала Кэролайн. — Это единственная работа, которую мне удалось найти во время застоя. Честное слово. Я потратила много времени на поиски. И кроме того, я не так уж мало зарабатываю.
— Тогда нет проблем, — заметил Джеймс. — Но если вы больше не желаете, чтобы с вами обращались как с рабыней, вам нужен какой-нибудь козырь. То, на чем вы могли бы сыграть. То, что Тамаре нужно больше всего. И как только это у вас будет, она возьмет вас обратно, но уже на ваших условиях.
— На моих условиях? — воскликнула Кэролайн, подумав, что он с таким же успехом мог бы изъясняться на эту тему на языке суахили. Никогда в жизни ничего не делалось на ее условиях. Их всегда кто-нибудь диктовал: отец, мать, графиня; наконец, всегда сказывались отсутствие денег, силы воли, низкое происхождение, отсутствие опыта и уверенности в себе. Козырь могут иметь только люди, рожденные и выросшие в других условиях, как, например, Джеймс Годдард. А такие, как Кэролайн, даже и слыхом не слыхивали ни про какие козыри, не говоря уже о надежде когда-нибудь воспользоваться ими.
— Вы прекрасно слышали, что я сказал, — настаивал Джеймс. — Именно на ваших условиях. В мире бизнеса исключительно важно, чтобы соперники принимали именно ваши условия.
— Вы бизнесмен? — удивленно спросила Кэролайн, подумав о его возрасте и о мозолях, которые она заметила на его ухоженных руках с тонкими пальцами.
— Не думаю, — рассмеялся Джеймс. — Я на последнем курсе в Пенне. Моя семья живет в Нью-Йорке, но здесь, в Палм-Бич, у нас тоже есть дом. — Джеймс помолчал, думая, как ему повезло, что он зашел в этот магазинчик графини на Ворт-авеню и встретил там Кэролайн. — Мой отец хочет, чтобы я занялся бизнесом, после того как закончу колледж в июне, — продолжил он, отвечая на вопрос Кэролайн.
— А вы не хотите? — спросила она, угадав это по его тону и искренне желая знать, почему человек, такой, как Джеймс Годдард, у которого есть все шансы, не хочет следовать успешной карьере отца. Ведь это была возможность, за которую любой другой отдал бы все что угодно.
Джеймс покачал головой.
— Папа хочет, чтобы в июне я приступил к работе в отделении нашей компании на Уолл-стрит. Но я все пытаюсь внушить ему, что не гожусь для деятельности в высших финансовых кругах, — сказал он. Кэролайн про себя отметила его замешательство, как будто он говорил все это против своей воли.
— А на что вы годитесь? — поинтересовалась она, на время забыв собственные проблемы. Ее заинтриговал этот человек, его прошлое, его жизнь, которая так отличалась от ее жизни. К своему удивлению, она подумала о том, что даже в мире немыслимого богатства и привилегий у людей, родившихся по ту сторону жизненной дороги, тоже есть свои проблемы.
— Как считает отец, это несерьезно. Они с мамой считают, что я пошел в ее отца, — сказал Джеймс. — Тот был школьным учителем.
— Разве это плохо? — спросила его Кэролайн.
— Кроме этого, он был еще и скульптором. Неудачником.
— Итак, вы тоже скульптор? — спросила его Кэролайн.
Джеймс покачал головой.
— Не совсем, — сказал он. — Я делаю модели кораблей. Моделирование кораблей имеет очень давние традиции, и многие из самых известных моделей делают в штате Мэн. — Когда Джеймс заговорил о своем увлечении, его глаза засветились и он оживился. — В Кэмдене живет человек, его зовут Калеб Джонс, и его модели считаются чуть ли не лучшими в мире. Летом мне хотелось бы поехать и поработать с ним, а потом, возможно, открыть собственную мастерскую.
Джеймс отпил глоток капуччино.
— Моя семья просто в отчаянии, — продолжал он. — Последнее, что хотела бы видеть мама, — это человека, который напоминал бы ее отца. Папа утверждает, что моя затея просто смехотворна и что у меня, наверное, переходный возраст. Они хотели бы видеть меня занимающимся тем, чем Годдарды занимались из поколения в поколение. Для них традиция — все, и они хотят, чтобы я стал финансовой акулой, как мой отец и как дедушка.
— А вы против этого.
— Не совсем. — Джеймс покачал головой, и их взгляды встретились. — Корабли — моя страсть. С самого детства я мечтаю стать мастером, создавать модели, которые доставляли бы людям такую же эстетическую радость, какую я получаю, когда их строю.
Кэролайн в замешательстве молчала. Получается, что у этого богатого, красивого, приятного во всех отношениях юноши тоже есть мечты. Мечты, которые не разделяет его семья, и не просто не разделяет, а высмеивает. Она вспомнила Эла Шоу и его замечания в ее адрес. «Задавака, выскочка», — говорил он дочке только потому, что она хотела чего-то, что отличалось от его представлений о жизни. Уже во второй раз за сегодняшний день Кэролайн поймала себя на мысли, что ее с Джеймсом Годдардом что-то объединяет.