Кэролайн и Джеймс провели эту последнюю ночь на борту «Соленых брызг». Воздух был необычайно холодным, но они надели свитера, закутались в плед и сидели, обнявшись, в кубрике и смотрели на звездное небо Флориды, разомлевшие и счастливые.
— Мне будет очень не хватать тебя, — лаская ее сказал Джеймс.
— Обещаешь? — поддразнила она его, но ее мысли были серьезными. Ведь он возвращается в свой колледж. Возвращается к своим лекциям, экзаменам, выпускному вечеру, к прекрасным девушкам, которые, как понимала Кэролайн, будут окружать его. Что, если, попав в Филадельфию, он забудет ее?
Джеймс крепче прижал ее к себе.
— Я обещаю, — серьезно сказал он, глядя ей в глаза. — Господи, мы целую вечность не будем видеться! Мне не хочется даже думать об этом.
— Тогда давай не будем об этом думать, — прошептала Кэролайн, проведя пальцами по его губам. — Лучше представить себе все те волнующие вещи, которыми мы займемся, когда ты вернешься.
— Прекрасная идея. — Он поцеловал ее. — Ты начинай первая.
— Хорошо. Мы поедем кататься на яхте. Поедим пирожных в «Павильоне»...
— ...и поедем в Кейс...
— ...посетим Эверглэйдс...
— Не стоит также забывать Мэн, — сказал Джеймс. — Летом наступит самое замечательное время. Тебе понравится Кэмден.
Они все говорили о том, как проведут вместе лето, но Кэролайн все это казалось не реальностью, а какой-то фантазией. В душе она все еще оставалась девчонкой, выросшей на Пэттерсон-авеню, для которой лето в Мэне представлялось цитатой из книги, а не жизнью.
— Мы в самом деле поедем в Кэмден? — спросила она.
— Конечно, — с нежностью в голосе сказал Джеймс, поднося ее руку к губам. — Я уже начал подыскивать место, где мы будем жить...
Кэролайн подумала, что все идет уж слишком гладко, и просто не верила в свою удачу. Сначала она встретила Джеймса, что само по себе уже было настоящим чудом. Потом потеряла работу, а в результате — повышение в должности, приличная зарплата и даже комиссионные. Кроме того, она сумела сдружиться с графиней, которая за обедом призналась ей, что планирует закрыть магазин на лето, когда дела идут вяло. Тамара поедет в Европу, и Кэролайн сможет отправиться в Мэн с Джеймсом. Она проведет с ним лето, и они будут любить друг друга. Просто невозможно было представить остальные чудеса, которые могут последовать за всем этим.
— Нам повезло, правда? — спросил Джеймс, гладя ее волосы.
Кэролайн кивнула. Она никогда еще в жизни не считала себя везучей. Раньше не считала. А теперь все изменилось. Изменилась и она сама. Она стала более уверенной в себе, более раскованной, иона научилась любить и быть любимой. И все это благодаря человеку, чьи руки сейчас обнимали ее.
— Люби меня, — сказала Кэролайн. — Еще хоть раз до того, как уедешь.
Не ожидая ответа, она встала, протянула ему руку и вместе с ним спустилась в уютную, тихо покачивающуюся каюту. Кэролайн хотелось, чтобы Джеймсу запомнилась эта ночь. Она знала, что два месяца — это очень долго, когда любишь, поэтому сейчас дорог каждый миг.
Глава 9
К концу марта, когда стих зимний сезон благотворительных балов, начался весенний сезон свадеб и светских дебютов молодых барышень. Графиня, постоянно следившая за изменчивыми требованиями клиентуры, обновила ассортимент, исходя из традиционных событий конца весны и конца сезона в Палм-Бич. Вместо бальных платьев она теперь предлагала большой выбор свадебных нарядов. Платья из тюля для дебютанток сменили креповые наряды для торжественных обедов. В витринах «Элеганс» были выставлены платья для подружек невест, ансамбли для посаженных матерей, изысканные наряды для матерей, сестер и тетушек дебютанток этого сезона.
— Зима — время старой гвардии, — говорила графиня Кэролайн. — А весна — время молодых.
Кэролайн старалась изо всех сил и использовала не только методы обращения с клиентами, которым за зиму научила ее графиня, но и те приемы, которые подсмотрела сама, наблюдая за своей начальницей. Ведь теперь она получала комиссионные и была заинтересована в том, чтобы список ее постоянных клиентов возрастал. Она начала с того, что оповестила тех клиентов, которых уже давно поручила ей графиня. Послала каждой своей клиентке по открытке с монограммой «Элеганс», где сообщала о том, что магазин получил новые товары и аксессуары. Не забыла она и тех барышень, с которыми познакомилась на вечере у Кэнделл Лоусон, а если в «Элеганс» появлялось новое лицо, она обязательно представлялась и предлагала свою помощь в выборе наиболее подходящего платья.
— Ты становишься просто искусницей, — как-то сказала ей графиня, с довольным видом просматривая чеки за неделю и отмечая, что вместе с платьем Кэролайн обычно продавала пелерину, вечернюю сумочку или украшения для прически. У нее оказался врожденный вкус и способность быстро подбирать ансамбли, и, кроме того, ей не понадобилось много времени, чтобы научиться убеждать нерешительных покупательниц сделать покупку. А самое главное, она всегда знала, когда следует остановиться и дать клиентке возможность подумать, чтобы потом согласиться с ее доводами, причем у последней оставалось впечатление, что эта идея сама пришла ей в голову. — Я вижу, что твои клиенты приходят снова и снова, — добавила Тамара, заметив, что в чеках имена покупательниц периодически повторялись.
Но графиня была не такой уж ласковой и добродушной, как могло показаться.
— Ты зарабатываешь слишком много, — ворчливо заметила она в конце апреля, подавая Кэролайн комиссионный чек на значительную сумму.
— Я много работала, и это честные деньги, графиня, — ответила ей Кэролайн, вспомнив слова Джеймса, что такие люди, как Тамара, уважают уверенных в себе и презирают слабых.
Графиня решила дать ей добрый совет.
— Надеюсь, ты собираешься вложить хотя бы часть этих денег в дело, — сказала она и предложила представить Кэролайн своему брокеру, Клиффорду Хэмлину.
— Когда на счете в банке у меня соберется достаточная сумма, я обязательно так и сделаю. Этому я тоже научилась у вас, — ответила ей Кэролайн. Она знала, что Клиффорд Хэмлин оказывал графине действительно неоценимые услуги, и поблагодарила ее за предложение. — Но сначала мне надо расплатиться с долгами.
Графиня не стала вникать, какие это долги у Кэролайн, а та не стала сама ей рассказывать, но каждую пятницу, получив зарплату, Кэролайн сразу спешила в банк и перечисляла деньги с комиссионного чека на специальный счет. Ведь она привыкла жить на одну зарплату, а теперь, с прибавкой жалованья, это стало еще легче. Комиссионные деньги были особыми. Она откладывала их, чтобы вернуть Джеймсу долг за платье, которое позволило ей вернуть работу, да еще и на ее условиях.
* * *
Телефон в пансионе Селмы звонил каждый вечер ровно в восемь. Всегда просили позвать Кэролайн. И всегда это был Джеймс. Он рассказывал, как прошел день, спрашивал, как у нее дела, и обязательно говорил, как сильно он ее любит.
— Этот парень — настоящий спонсор телефонной компании, — как-то сказала Селма. Это было вечером во вторник, в начале мая. Они только что закончили обслуживать других постояльцев пансиона и мыли на кухне посуду. Часы на стене показывали без четверти восемь.
— Я уже говорила ему, что не стоит звонить так часто, — ответила Кэролайн. — Но он не обращает на это внимания.
Без пяти восемь всю посуду уже вымыли, вытерли и расставили по полкам. Остатки салатов разложили по пластмассовым судкам и спрятали в холодильник. Полотенца развесили на сушке. В восемь Кэролайн и Селма перешли в опустевшую гостиную. Селма устроилась на диване с новым романом Джудит Макнот, а Кэролайн включила телевизор и стала ждать звонка.
— По Джеймсу Годдарду можно сверять время, — сказала Селма, взглянув на свои часики.