Звук ударов сердца в коридоре отеля предшествовал громкому стуку в дверь. Рафферти рывком распахнул дверь и увидел, как некто в форме служащего отеля протягивает ему фирменную коробку из магазина.
— Э… Одежда, что вы заказывали, сэр.
В том, что молодой человек, обращаясь к вампиру, заметно нервничал, не было ничего удивительного, однако Рафферти он сразу здорово поднял настроение.
— Где мне расписаться?
Рассыльный протянул квитанцию. После того как Рафферти нацарапал свое имя на клочке бумаги, парень впихнул ему в руки коробку и опрометью бросился бежать по коридору. Рафферти, конечно, мог бы ему напомнить, что, оказавшись напротив известного хищника, самая худшая вещь — это пуститься от него наутек. Но, вместо преследования, вампир настроился на добычу, которая интересовала его несравненно больше и уже собиралась выходить из душа. Обнаженная и влажная, Джос была куда более ему по вкусу.
Лишь то обстоятельство, что от него все еще несло тюремным смрадом, удерживало его, чтобы не наброситься на нее прямо в ванной. Нет, он сначала отмоется как следует, а уж потом сделает свой ход. Они располагали очень ограниченным временем, чтобы вывести Петру на чистую воду и снять с него обвинения. Очень может быть, что у них ничего не выйдет, и он не собирался упускать этот свой последний шанс переспать с Джослин. Возможно, он получит от нее под зад даже за попытку приблизиться, но ведь стоит попробовать!
Дверь в ванную отворилась, и оттуда, как из облака пара, выступила Джос: вся распаренная, с порозовевшей кожей, вытирая махровым полотенцем все еще мокрые волосы. Сердце у нее билось гораздо чаще, чем можно было судить по невозмутимому выражению ее лица.
— Твоя очередь, — улыбнулась она ему. — Я даже специально оставила тебе горячей воды побольше…
Горячая, холодная — какая разница! Он сорвал с себя тюремную робу и со злостью швырнул ее в мусорный бак. Вывернув рычаг смесителя в душе до предела, он встал под мощные струи воды, отмывая въевшуюся тюремную грязь со своего тела. Он мог бы стоять так часами, млея от приятного водного массажа, но не хотел давать Джос время, чтобы вновь возвести неприступную стену между ними.
Обтеревшись насухо, он бросил взгляд на свою новую одежду и тут же решил: легче начать приступ, если на нем только полотенца да плотоядная улыбка. Как настоящий вампир, он, подойдя к зеркалу, постарался придать своему лицу более привлекательное выражение. Но стоило ли расходовать силы, которые можно потратить с большей пользой?
Джос ведь уже видела его в несравненно более худшем состоянии, чем сейчас, и не убежала от него в ужасе. Это еще, конечно, не означает, что она уже готова упасть в его объятия. Она, наверное, хочет его не меньше, чем он ее, но невероятное чувство долга может помешать им соединиться. Она, вероятно, попробует устоять перед его обаянием, однако в этом случае ей придется вести сражение на два фронта — подавлять не только его влечение к ней, но и свое собственное!
Тем не менее она — женщина-воительница и, без сомнения, использует в этом противостоянии всю свою силу и страсть! Занятно будет посмотреть, кто из них окажется сверху, когда он наконец затащит ее в постель. Но сейчас не время задаваться такими вопросами. Он потянулся к дверной ручке и приготовился к битве…
Рафферти должен уже скоро выйти. От Джослин не укрылся хищный блеск в его глазах. Не отрывая глаз от двери, она разрывалась между желанием выхватить оружие, чтобы не дать ему приблизиться, и безотчетным порывом сорвать с себя одежду, чтобы им обоим не терять понапрасну время. Это безрассудство стоило совершить хотя бы для того, чтобы увидеть его реакцию. Она, конечно, потеряет работу, если поддастся искушению, но ведь с ее карьерой теперь было покончено в любом случае. Если ей придется исполнить этот приговор, она уже не сможет жить как прежде. Если же этого удастся как-то избежать, она твердо решила никогда уже больше не отпускать его от себя.
А если она не в силах удовлетворить желание Совета, то почему бы ей не подумать об удовлетворении своих собственных желаний?
Она через голову стянула с себя рубашку. Следом упали брюки, оставляя на ней лишь форменное белье. Вообще, она не слишком любила тонкие кружева, но в данный момент почувствовала легкое сожаление из-за их отсутствия. Впрочем, зная Рафферти, можно было не сомневаться, что продержалось бы белье на ней совсем недолго.
Следует ли ей прямо сейчас растянуться на постели, или лучше подождать, пока он сам подойдет к ней? Определенно второе. Дверь отворилась. От напряженного ожидания, когда Рафферти наконец ее заметит, перехватило дыхание. Ждать пришлось недолго.
Полотенце, обмотанное вокруг его бедер, едва ли могло скрыть обстоятельство, неопровержимо доказывающее, что мысли их движутся в одном направлении. Блеснули белые клыки… Своим мягким, пружинистым шагом Рафферти направился к ней. Да, эта ночь обещала стать чем-то незабываемым!
Он подошел к ней почти вплотную:
— Я думал, мне придется уговаривать…
Чуть заметная нерешительность в его взгляде уничтожила последние ее сомнения:
— Возможно, мы…
Он нежно поднес палец к ее губам:
— Сегодняшняя ночь только для нас.
Прошли месяцы с тех пор, как он прикоснулся к ней последний раз, но она так ясно помнила то мгновение, когда он припал к ней, чтобы испить ее крови, когда их сильные, упругие тела прижались друг к другу… Тогда, невзирая на желание обоих, они так и не решились переступить последней черты. Сейчас она уже не собиралась останавливаться на полпути, в этот раз они пойдут до конца!
Девушка сделала последний разделяющий их шаг, каждый из них уже мог почувствовать дыхание другого, и ее руки скользнули по упругим мышцам его груди. В ответ он крепко обхватил ее, властно притянул к себе, заставив почувствовать всю степень своего возбуждения, и у обоих вырвался стон.
— Поцелуй меня!
Выполняя повеление своего любовника, она приникла к его губам и кончиком языка провела вдоль его клыков. Затем, уступая наконец-то взаимному желанию, их уста сомкнулись в поцелуе.
Откуда-то из самой глубины его естества донесся рык одобрения, и она от дрожи, пробежавшей по его телу, очень скоро почувствовала сладкую боль в затвердевших сосках своих грудей. Его пальцы, блуждая по ее телу, оставляли за собой на коже тонкий красный след. Он заурчал от удовольствия, когда она принялась осыпать быстрыми поцелуями его подбородок и шею вплоть до пульсирующей точки у самого основания.
Внезапным движением он рванул у нее на спине застежку бюстгальтера. Ответив на это коротким, сдавленным смешком, она повела плечами и, сбросив с себя две изящные чашечки, потянула рукой обмотанное вокруг его бедер полотенце. Ее трусики последовали за бюстгальтером. Разница в росте у них была совсем незначительная, однако он подхватил ее на руки, словно она вдруг стала такой же миниатюрной, как и его бывшая невеста. Стараясь задвинуть мысль о Петре в самый отдаленный уголок сознания, Джослин сейчас упивалась негой в сильных руках своего любовника-вампира. Когда они оказались наконец в постели, он стал покрывать ее жадными поцелуями, так что она уже не могла разобрать, где заканчиваются ее ласки и начинаются его.
— Я хочу, чтобы все прошло безупречно, Джос, но все это копилось слишком долго, чтобы я мог сдерживаться еще, — прошептал Рафферти и, придвинувшись, нежно развел ей ноги.
— Мы и так ждали этого слишком долго. Возьми же меня скорее, Рафферти!
Она обхватила его за плечи и уже не разжимала объятий, когда он, глубоко войдя в нее, начал совершать уверенные, ритмичные движения. Если он пытался остановиться, она выкрикивала его имя и, впиваясь острыми ногтями в спину, тут же побуждала его продолжить с прежней энергией.
Он и продолжал, не щадя ни ее, ни себя, будто каждым движением утверждая свое право быть с ней. Когда же первые волны надвигающегося оргазма уже должны были вот-вот ее захлестнуть, его взгляд остановился на пульсирующей венке на ее шее.
— Джос?…
То, что он спрашивает, вместо того чтобы сразу действовать, заставило ее улыбнуться: