— Ох, прости. Я от волнения болтаю что ни попадя. Мы с тобой могли бы беседовать о литературе… о философии… да обо всем! Вот, слушай, кстати, философский вопрос: веришь ли ты, что в мире не останется непознанного, скажем, через тысячу лет? Что космологи к тому времени раскроют все тайны Вселенной?
— Это мое самое горячее желание! — искренне проговорил я.
И снова припал к ее горлу, стараясь сосредоточиться на этом занятии, хотя воображение уже начало живописать мне удивительную картину. Каково это — обрести родственную душу, того, кто погрузится вместе со мной в ученые изыскания? Того, кто разделит мою неутолимую страсть к познанию?
Нет, ни за что! Нестерпимо даже думать, что эта женщина могла бы превратиться в ненасытного зверя. Я предпочту, чтобы она умерла, и чем скорее, тем лучше. Видеть ее кровожадным чудовищем будет для меня невыносимо.
— Сколько тебе лет? — сумела выговорить Виктория, хотя голос ее становился все слабее.
— Что? — Приближалось опьянение — та стадия, на которой я не в состоянии буду оторваться от ее горла, даже если бы захотел, та стадия, на которой, реши я сделать Викторию вампиром, должен был бы напоить ее своей собственной кровью.
— Сколько тебе лет? — повторила Виктория.
Веки ее трепетали, закрываясь. Биение ее пульса, такое мощное вначале, становилось прерывистым и слабым.
— Я родился в Греции за много веков до пришествия Христа.
— Ты из древней, античной Греции? Правда?
Это известие явно привело ее в восторг. Она сумела собраться с силами — ровно настолько, чтобы приподнять голову и невидяще воззриться на меня, словно мы по-прежнему были в темноте.
— Да. Правда.
— И чем же ты там занимался? Я имею в виду — чем ты зарабатывал на жизнь?
— Я был жрецом в Дельфах.
— Да брось!
— Прошу прощения?
— Ты имел дело с Дельфийским оракулом? Это правда, что сивилла говорила загадками?
— Правда. Моя работа состояла в том, чтобы истолковывать их.
Виктория обморочно обмякла в моих руках, и я мог бы поклясться, что причиной тому не потеря крови.
— Ты и тогда уже стремился к знаниям. Стремился так жадно, что добился для себя службы в Дельфийском святилище. Ты ведь именно поэтому стал вампиром, да? Ты хотел идти по пути познания… вечно. Точно так же, как я.
— Все верно, — отозвался я. — Именно поэтому я позволил, чтобы меня обратили.
Какая удивительная женщина, подумал я, чувствуя, как бесследно растаяла недавняя злоба на мою мучительницу. Наконец-то я отыскал ту, которая меня понимает и которую я скоро убью собственными клыками.
— У меня на языке вертятся тысячи вопросов. Поверить не могу, что мне так повезло! Я не только нашла настоящего, существующего вампира, но он в придачу оказался мыслителем. Больше я не стану тебя прерывать, честное слово. Мне еще не пора испить твоей крови?
Я безмолвно глядел на Викторию, восхищаясь совершенством ее ума и тела. Потом провел рукой по ее шелковистым волосам и коснулся большим пальцем ее лица — лица, которое стало уже мертвенно-бледным. До чего же жаль, что она обречена умереть!
Порыв холодного ветра закрутил мусор и сухие листья крохотным смерчиком, который пронесся мимо меня, дожидавшегося начала очередной лекции в GSU — университете штата Джорджия. Я предпочел перебраться на зимний семестр в другое учебное заведение и оставить в прошлом неприятное приключение, которое мне довелось испытать в соседнем Афенс-Кларке.
Вампиру, который всегда тешился мыслью, что ему предстоит жить вечно, невесело вспоминать, как он оказался на краю гибели, а потому я предпочел сменить местопребывание. GSU — городской университет, расположенный в самом центре Атланты. Сердце большого города, с его изобилием наркоторговцев, сутенеров и прочего преступного элемента, — весьма богатые охотничьи угодья.
— Ну же, дорогая, пойдем! Не надо играть с пищей, — мягко попенял я Виктории.
Она держала на весу свою добычу, болтавшуюся у самого края крыши многоярусного паркинга. Услышав мои слова, она кивнула и втащила тело на бетонную крышу, а затем завершила трапезу. Этот человек совершил смертельную ошибку, попытавшись угнать нашу машину, едва только мы вошли в здание.
О да, той ночью в Атенс-Кларке я убил Викторию. Убил ее смертное тело и сделал ее вампиром, как она и просила. Что касается меня, я решил отбросить давние предрассудки и усмирить свою неприязнь к новоиспеченным вампирам. Этот случай оказался для меня необходимейшим уроком терпимости. В конце концов, кто я такой, чтобы осуждать образ существования вампиров?
Когда Виктория утолила жажду, я затолкал труп в ближайший мусорный контейнер и присыпал его отходами.