Пока хамелеоны занимались собой, он подхватил Райли и потащил ее к противоположной стороне пещеры рядом с трещиной, но фактически не касающейся ее. Борьба на близкой дистанции никогда не была хорошим выбором.
Одним глазом присматривая за тварями, он легонько ударил Райли по щеке. Плохо! В такие моменты совсем нет времени для деликатности. Она пробормотала что-то неразборчивое, затем ее глаза открылись.
— Больно!
— Больно сделают хамелеоны, если ты сейчас не встанешь.
Рев матери почти заглушил его слова.
Он развернулся, заслонив собой покачивавшуюся Райли.
Существа слились с темнотой. Он переключился на инфракрасное зрение, следя за приглушенным пламенем жизненной силы матери и выжидая, когда она появится прямо над ним, потом стал наносить мощные удары прямо в живот, толкая ее назад, к побитым детенышам. Используя всю силу своего веса, он вбивал ее в землю, пока короткий вскрик твари внезапно не прервался.
Он схватил существо за шею и сжал так сильно, как только мог, но шкура была толстой и плотной, а шея покрыта мускулами.
Когти вонзились в его спину, кромсая кожу и проливая кровь. Он шипел от боли, но не выпускал шею существа, сдавливая ее еще сильнее.
— Эй, сука! — рявкнула Райли из-за их спин. — Отпусти его, или я убью твоего карапуза.
Хамелеон застыл.
— Квинн, — добавила Райли почти небрежно, — я не думаю, что удушение — правильный способ.
— Ты бы думала иначе, находясь на моем месте.
Может, он и убивал хамелеонов прежде, но никогда не делал этого голыми руками. Оружием было гораздо лучше, правда, сейчас оно отсутствовало: одни Небеса знают, куда делся ее лазер.
Он откатился от существа, ненависть которого буквально пронизывала его, опаляя чувства. Но как только он отступил, неправильность в окружающем воздухе резко увеличилась.
— Райли, осторожно!
Слова оборвались, потому что огромная лапа подкинула его в воздух и швырнула, словно мусор, к стене пещеры. Он сильно ударился и упал на землю на четвереньки. Пещера вокруг него закружилась, и его гнев стал нарастать сильным и жестоким порывом.
Он встал на ноги. Райли попятилась к стене, а сгусток темноты нависал над ней, хлеща по сторонам острыми когтями. Хотя ей удалось избежать большей части ударов и даже нанести несколько самой, кровавые отметины все же появились на ее золотой коже, а на лбу красовался ушиб.
Никто не повредит то, что принадлежит мне!
Он разбежался, прыгнул и приземлился на спину существа, обхватывая его руками и ногами. Но теперь, вместо того чтобы пытаться задушить, он снова достиг древней части своей души, став единым целым с темнотой и воздухом. На сей раз он выпустил ее, переместив от себя к хамелеону и позволив ей перетечь через каждую часть тела существа, пока они оба не оказались в одной оболочке.
Тварь не чувствовала опасности, не знала, что уже почти мертва.
Он стянул сеть из воздуха и темноты туже, позволяя ей войти в кожу и мышцы, кровь и кости. Вот тогда оно ощутило опасность и неправильность, начало извиваться и крутиться, пытаясь сбросить его со своей спины, но было слишком поздно.
Он потянул за все нити энергии, затем глубоко вдохнул и рванул их за пределы, расталкивая частицы воздуха и темноты, которые одновременно были им и существом, в тысячу разных направлений. Рассеивая их молекулы и навсегда уничтожая хамелеона.
Его молекулы преобразовались еще до того момента, как то, что стояло на земле пещеры, опять стало вампиром, чьи вены пульсировали от потребности получить кровь и вернуть силу, которую он только что израсходовал.
Райли уставилась на него широко открытыми глазами, в их серебряных глубинах чувствовался легкий страх.
— Что такое, вашу мать, вы только что сделали?
— Разрушил его.
Он повернулся к приглушенному пламени, которое недавно было матерью-хамелеоном.
— Твой партнер мертв, как и один из твоих детенышей. Двое остались в живых. Если вы сейчас уйдете и забудете это безумие, так может быть и дальше. Если останетесь, я разрушу вас всех.
Вопль хамелеона был наполнен яростью и болью. Естественно, он не испытывал к ней никакой жалости и убил бы ее, если бы потребовалось. Но его сила уменьшилась, и один хамелеон мог оказаться сильнее, чем то, с чем он и Райли могли справиться.
Существо снова закричало, но на сей раз оставшиеся в живых детеныши собрались вокруг нее.
— Идите, — произнес он. — И живите. Но если вернетесь сюда и пойдете за кем-то из нас снова, я выслежу и убью вас всех, даже если это будет последнее, что я сделаю на этой земле.
Тварь ушла, доказав, что они были намного более сообразительными, чем предполагалось.
Опасность миновала, и ей на смену пришла слабость. Его колени подгибались, и, если бы рядом внезапно не оказалась Райли, подставившая свое плечо, он бы, наверное, упал.
— Тебе нужна кровь, — сказала она.
В ее словах он почувствовал тревогу. Она боялась того, что он сделал. Возможно, настолько, что могла уйти. А он не мог ей этого позволить.
— Да, — мягко сказал он, — чтобы разрушить то существо, понадобилось больше силы, чем я думал.
Она немного поколебалась, а затем придвинулась к нему и подставила шею. Сладкий пульс жизни звал его, и клыки удлинились.
Она задохнулась, когда его клыки проткнули кожу, но удовлетворенно застонала, когда он начал пить. Богатый вкус ее крови вымывал слабость из его тела, и когда она потерялась в дурмане от кормления вампира, он позволил своему разуму слиться с ее, став с ней единым целым, держа ее вне сознания и в незнании, пока он погружался в те части разума, где хранились ее воспоминания, и изменял то, что она помнила. Никто не знал, что он мог сделать, и он намеревался сохранить свою тайну. Пока.
Отступая, он сделал еще одну вещь: оставил ей желание иметь меньше любовников и не так часто посещать клубы волков.
Да, это нечестно, но он давно знал, что те, кто играет по правилам, проигрывают.
На сей раз у него не было желания проиграть.
Он извлек клыки и поцеловал ее в шею, чтобы убрать следы от укуса.
Она улыбнулась ему. В ее ярких глазах еще плескались жажда и желание, которое он разжег, питаясь ею. Сны, начавшиеся этой ночью, должны воплотиться в реальности.
— Я думаю, — сказала она мягко, забирая его руки в свои и посылая тепло жизни в его плоть, — что мы должны пойти наверх и принять ванну.
— Если только к купанию будет прилагаться секс… На самом деле мне все равно.
Она рассмеялась. Богатый хриплый звук прокатился через его чувства и разжег голод самого разного свойства.
— Вы, вампиры, такие ненасытные!
— Думаю, это марка, которую надо держать.
Она усмехнулась и потащила его в туннель. Быстро, назад, через коллекторы в ее квартиру. Набрать ванну не заняло много времени. В ароматной воде они смыли грязь и кровь друг с друга.
Когда она прислонилась к бортику ванны, он взял ее ногу и мягко помассировал стопы.
— Так что, — сказала она наконец, — вы проделали весь путь из Сиднея только из любопытства увидеть меня лично?
— Сегодня вечером снов было недостаточно.
— Вы знаете, что надо сказать, даже если это неправда?
Она передвинулась, освободив ногу из его рук, и провела своими руками по его животу, наполняя тело теплом и жизнью. Многие вампиры не могли выдержать прикосновений, другие брали кровь, в которой они нуждались, при минимально возможном контакте. Он не был одним из них, вот почему всегда старался получить то, что хотел, занимаясь любовью. Кровь могла поддержать его жизнь, но это был физический контакт и тепло другого, которое питало его душу. И это делало усилия прохождения через темноту и одиночество чем-то меньшим, нежели борьба. Даже безэмоциональный контакт был лучше, чем ничего.
Однако он и Райли не были лишены эмоций.
Ее тело скользило вслед за руками по его телу, затем она легла на него. Ее полная грудь прижалась к его груди, а ее сердце билось, как попавшая в ловушку птица. Ее желание обвивалось вокруг него, столь же вкусное и теплое, как эликсир ее крови.