– Вы желаете войти сюда?
– Разумеется, сир рыцарь.
– Открывайте! – крикнул он стражнику; но, сам уже не зная, что творит, он погнал в проем своего коня; стражник сомкнул за ним створки, и королева осталась у ворот. А он, не говоря ни слова, поднялся на дозорный пост и в некоем упоении созерцал королеву, которая никак не могла постичь нанесенную ей обиду. Наконец, услышав грохот закрываемых ворот, король Артур очнулся от своих грез и подозвал мессира Кэя.
– Сенешаль, – сказал он, – пойдите и поглядите, откроют ли нам, наконец.
Кэй встретил королеву, еще взволнованную случившимся. Она рассказала ему о своем приключении, и сенешаль, заметив на дозорном посту Белого рыцаря, крикнул ему:
– Сир рыцарь, подло с вашей стороны так шутить над королевой!
Тот ничего не слышал, но та Озерная девица, что провожала его к Скорбной Темнице, сказала, подойдя к нему:
– Вы оглохли? Разве вы не слышите упреков этого рыцаря?
– Какого рыцаря?
– Вон того, что перед вами.
– А! Сенешаль, что вам угодно?
– Я вас обвиняю в том, что вы дважды нанесли оскорбление: госпоже королеве, оставив ее позади ворот, и мне, не соизволив ответить.
Эти речи горечью своей ранили Белого рыцаря, и он принялся за стражника:
– Несчастный! Разве я не приказывал тебе открыть госпоже королеве? Когда бы не твои седины, я пригвоздил бы тебя к воротам этим мечом. С этих пор отворяй всем, кто явится.
Стражник повиновался, задрожав всеми своими членами. И вот входят бароны, рыцари, дамы и девицы, в одно время с королем и королевой. Вначале их привлекло к себе кладбище. Артур туда вошел и велел своим писцам прочесть слова, начертанные на гробницах: Здесь покоится мессир Ивейн, Здесь покоится мессир Гавейн, и прочие. Какое горе! Он поклялся отомстить за любимого племянника, покинул это угрюмое место и подошел ко вторым воротам, полагая, что найдет их также открытыми. Но стоящий на страже известил его, что новый сеньор замка не давал ему приказа открывать и что ему положено ждать этого приказа. С тем Артур и возвратился в свой стан, немало досадуя на эту заминку, причину которой понять не мог.
XXIV
Анаш Белый рыцарь, дабы смягчить обиду королеве, вновь направился к Скорбной Темнице. Выйдя из леса, он увидел, как из челнока сходит на берег отшельник, перебирая четки. Это был достопочтенный муж, некогда добрый рыцарь, коего скорбь о смерти своих детей побудила удалиться от света.
– Брат мой, – сказал Белый рыцарь, приветствуя его, – откуда вы идете?
– Из Скорбной Темницы, куда я ходил причастить двух рыцарей, лежащих при смерти. Один из них – Галегантен, другой – Лохольт, сын короля Артура, из них двоих более недужный. А вы, я полагаю, тот, кто завоевал Скорбный Оплот и пришел выручать мессира Гавейна? Так вот, по слухам, нынешней ночью Брандус с полутора сотнями своих людей предпримет набег на королевский лагерь. Вы можете спасти короля, предупредив его о грозящей опасности; Брандуса легко одолеют, и ради того, чтобы сохранить себе жизнь, он готов будет выдать своих пленников.
Белый рыцарь поблагодарил отшельника и проводил до его жилища. Это был укрепленный дом на холме, окопанном рвами на валлийский манер. Приметив, что он может ему весьма пригодиться, он вернулся в окрестности острова, полный решимости самому расстроить планы Брандуса, не известив о том короля. Когда сгустилась ночь, он услышал шорох, производимый вооруженными людьми, которые сошли на берег и направились к Скорбному Оплоту. Он проследовал за ними до края леса; и когда они сошли с коней, чтобы подтянуть подпруги, набросился на них с криком: «Бей! Бей предателей!». Им померещилось, что здесь их караулили все королевские рыцари, и они в ужасе разбежались кто куда, одни пешком, другие верхом. Никто и не помышлял об обороне; и когда шум достиг часовых, выставленных перед шатрами, в стане подняли тревогу. Заслышав возгласы и конский галоп, люди Брандуса отступили в лес. В лунном свете Белый рыцарь узнал Брандуса; он настиг его широким взмахом меча и повалил на конскую гриву. Вторым ударом он сбросил его наземь и затоптал копытами своего коня; он собрался отсечь ему голову и уже отвязывал шлем, когда Брандус взмолился:
– Пощады! Не убивайте меня, если вам дорог король Артур!
– Вы сдаетесь?
– Да, но если вы не заключите меня в Скорбный Оплот.
– Там-то я и намерен вас держать.
– Э, нет, я предпочту умереть, а вы, ежели меня убьете, лишите себя всякой возможности вызволить монсеньора Гавейна.
– Чтобы вызволить мессира Гавейна, я готов на что угодно; садитесь на круп позади меня, мы поедем не в Скорбный Оплот, а в обитель Плесси.