Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Гавейн согласился и вошел в шатер.

С него уже собрались снять доспехи, когда снаружи послышался сильный шум. Это была кавалькада с дамой, ехавшей верхом под балдахином, который несли четыре рыцаря, укрывая ее от лучей закатного солнца. На ней была горностаевая мантия поверх алого атласного платья. Двадцать человек из свиты Короля с Сотней Рыцарей выехали навстречу и обратились к ее спутникам.

– Сеньоры, – сказал первый из них, – наш король желает, чтобы вы проводили эту даму к нему в шатер.

– Нам нет дела до вашего короля.

– А нам лучше знать, как вас заставить.

Завязалась битва, и победа бы досталась Сотне Рыцарей, не вмешайся тут Гавейн.

– Я берусь, – сказал он, – проводить эту даму в шатер вашего короля и вывести ее оттуда.

Это была госпожа Ноанская, и ехала она на Ассамблею Галорских Рубежей[82]; ибо в те времена высокородные дамы появлялись в таких собраниях, дабы вдохновлять тех, кто выступал на турнирах[83]. Король с Сотней Рыцарей вышел даме навстречу и был бы не прочь ее удержать, если бы Гавейн не взялся проводить ее обратно до своих. Доведя ее, он вернулся в шатер Элена; но это промедление на одну ночь помешало ему нагнать Хворого рыцаря.

А тот поутру велел сгрузить себя на землю под большим вязом, чтобы освежиться и попробовать уснуть. Мимо случилось проезжать даме с роскошной свитой; она пожелала взглянуть, кто этот спящий рыцарь, спешилась, склонилась, открыла ему лицо и, заливаясь слезами, признала в нем того, кто спас ее от домогательств короля Нортумбрии.

– Ах! – сказала она оруженосцам, – он излечится?

– Мы надеемся на это.

Пробудясь от шума, больной напрасно старался отвернуться; она обняла его лицо ладонями и покрыла поцелуями его рот и глаза.

– Милый мой сеньор, – говорила она, – не таитесь, я вас узнала; я покорнейше прошу вас согласиться на то, чтобы дождаться у меня вашего полного исцеления; вам нет нужды бояться ни малейшей нескромности; а мы позаботимся о вас, как только можем.

Это была, как вы уже догадались, все та же госпожа Ноанская, и Хворый рыцарь не мог воспротивиться тому, чтобы поехать с нею. Носилки двинулись в путь; они миновали Скорбный Оплот, не заходя туда, и остановились в одном из замков дамы, в десяти лье от Ноана. Рыцарь пробыл в нем до полного своего исцеления.

Мы не будем следовать за Гавейном во всех перипетиях его поисков; не будем говорить и о том, как он встретил вероломного Бреуса Беспощадного, брата Брандуса; как он защищался от его злобных проделок и как, наконец, узнал имя завоевателя Скорбного Оплота. Эти многочисленные и довольно путаные приключения легко могут быть изъяты из книги о Ланселоте.

XXVII

Как только раны его закрылись, наш рыцарь поблагодарил госпожу Ноанскую и простился с ней. В тот же вечер он встретил оруженосца, скачущего во весь опор.

– Кто вас так торопит? – спросил он, проезжая мимо.

– Я ищу того, кто единственный может избавить нас от мук; госпожа королева в Скорбном Оплоте, и люди в замке клянутся держать ее до тех пор, пока не вернется доблестный рыцарь, его завоеватель. Королева разослала гонцов по всем дорогам, чтобы разузнать о нем и просить его вернуться и освободить ее.

– Друг мой, – сказал Рыцарь, – отпустят ли госпожу королеву, если тот, о ком ты говоришь, приедет в замок?

– Разумеется.

– Тогда поворачивай и скажи госпоже королеве, что он приедет сегодня ночью или завтра утром.

– Но у меня приказ не возвращаться, пока я не увижу этого рыцаря.

– Доложи, что ты его видел.

– Значит, вы тот, кого я ищу?

– Э! Ты заставляешь меня сказать лишнее.

Он въехал в Скорбный Оплот вместе с оруженосцем. Все улицы были освещены свечами и факелами.

– Где же королева? – спросил он оруженосца.

– Я провожу вас к ней; но надобно пройти через подземелье, запертое железной дверью.

Прежде чем переступить порог этой двери, Рыцарь снял шлем; он вошел, а оруженосец протянул ему пучок свечей[84], указав, что зажечь их надо, когда он закроет за собою дверь; но сам тотчас же запер ее снаружи и исчез. Не слыша его более, рыцарь догадался, что он обманут, что не видать ему королевы и не выйти из этого подземелья, разве только по милости Божией. Ночь пришла и ушла. Рано утром он заметил неверные проблески света, и послышался женский голос:

– Сир рыцарь, вы видите, вы беззащитны; пора поторговаться, чтобы выйти оттуда, где вы есть.

– Что от меня требуют?

– Чтобы вы принесли мир этому злополучному замку.

– Но королева, где она?

82

Еще в двенадцатом веке турнирами или ассамблеями называли все крупные встречи враждующих армий. (Прим. П. Париса). Как будет видно далее, такие междоусобные «встречи» действительно имели много общего с турнирами. В них соблюдались некоторые турнирные правила, а по результатам каждого дня выбирали и чествовали победителей в личном зачете. (Другое дело, когда нападали внешние враги – например, пресловутые Сены). В романе ассамблеями подчас называются и военные игры между рыцарями одного королевства (например, см. т. III, гл. CXI). Отсюда хорошо видно, насколько нечеткой была в то время грань между войной и состязанием. Но на ассамблеях допускалось применение боевого оружия, в отличие от придворных турниров, где замена «парадного» оружия на боевое расценивалась как вероломство и могла привести к крупному скандалу (см. роман «Король Артур», гл. VIII). (Прим. перев.).

83

Этот обычай вновь появился в тринадцатом веке; но, как можно видеть, он прерывался в веке двенадцатом, в эпоху, когда создавался «Ланселот». Об этой Галорской ассамблее см. выше, стр. 134, примечание. (Прим. П. Париса).

84

«Полный кулак свечей». Часто встречающееся выражение. (Прим. П. Париса).