– Безусловно, – сказала королева Ивейну, – этот рыцарь обязан вам жизнью; он бы утонул, если бы не вы.
– И это было бы прискорбно, – ответил Ивейн, – несмотря на его закопченный щит, видно, что он молод и хорошего рода.
– Но посмотрите: там кого-то взяли в плен, это не он ли опять? Ступайте, разузнайте, прошу вас, мессир Ивейн.
Ивейн повиновался, узнал Дагонета и, посмеиваясь, привел их обоих к королеве.
– В самом деле, госпожа, вы угадали; наш рыцарь попал в плен к Дагонету.
– Да, – сказал недоумок, – я его встретил у брода; я с ним заговорил, а он не отвечал; я схватил его коня за повод, а он не противился, и вот я привел вам его как пленника[90].
– Прекрасно, Дагонет, – сказал мессир Ивейн, – если хотите, он останется под моим присмотром.
– Согласен, – сказал недоумок, – но вы отвечаете за него?
– Об этом не волнуйтесь.
Все это от души повеселило королеву и дам и девиц из ее окружения, ибо Дагонета знали как самого последнего труса, какого можно себе вообразить.
Между тем королева разглядывала бравого рыцаря. От нее не укрылись его благородная наружность и ладная выправка.
– Знаете ли вы, Дагонет, – спросила она, – как зовут вашего пленника?
– Нет, госпожа, я не смог вытянуть из него ни слова.
При звуке голоса королевы бравый рыцарь, державший копье за середину древка, поднял голову и разжал пальцы: наконечник, падая, порвал шелковую мантию королевы. В крайнем удивлении она промолвила вполголоса:
– Кажется, этот рыцарь не отягощен всей мудростью мира.
– Если бы у него было ее хоть немного, его не привел бы сюда Дагонет. Ну так, рыцарь, кто же вы?
– Кто я? Рыцарь.
– Это я вижу; а что вам нужно?
– Не знаю.
– Вы кого-то или чего-то ждете?
– Право, не знаю, что сказать.
– Госпожа, – сказал Ивейн, – я обещал Дагонету присмотреть за ним; но если вам угодно будет за меня поручиться, я отпущу его, пожалуй.
– О! я могу, не слишком себя обременив, отвечать за него перед Дагонетом.
Мессир Ивейн поднял копье, вручил его пленнику Дагонета, свел его вниз по лестнице и сказал, указав ему на брод:
– Любезный сир, вот дорога, по которой ехал тот, кого вы хотели догнать.
На сей раз пленник Дагонета переправился через брод и углубился в лес; а в это время мессир Ивейн, любопытствуя, что же с ним приключится, сел на коня, не надев шпоры, и последовал за ним в отдалении. Он увидел, как тот приблизился к холму, где трепетало знамя. Это был стяг того рыцаря, след которого он потерял и который как раз спускался с холма на их стороне.
– А! сир, – сказал ему пленник Дагонета, – наконец я вас догнал. Чего вы хотели от меня, когда позвали за собой?
– Первым делом я хочу узнать, велика ли ваша доблесть.
– Это я вам покажу с охотой.
Рыцарь отдаляется немного, берет свой щит и копье и бьет Дагонетова пленника, но тот встречает его как должно и отправляет кувырком через луку седла. Потом, беря коня за повод, отдает его побежденному:
– Заберите его обратно, – говорит он, – а у меня есть дела получше, чем уводить у вас коня.
– Нет, так не пойдет; вы меня сбили, но в рукопашной вам меня не одолеть.
– Вы этого хотите? Ладно, увидим.
Он тоже сходит с коня, выставляет щит вперед, обнажает меч и поджидает рыцаря. Звенят удары о щиты и шлемы; пленник Дагонета напирает, теснит и заставляет того отступить; и тот говорит, признавая, что силы его иссякли:
– Отдаю вам мое оружие; вы можете поехать со мною; здесь недалеко.
– Буду только рад.
Они оба сели на коней и двинулись вперед, а мессир Ивейн за ними следом; ибо то, что он уже увидел, пробудило в нем желание видеть дальнейшее.
Проехав некоторое время, побежденный рыцарь сказал:
– Тут поблизости от нас логово двух великанов. Никто не смеет к ним подойти, если не желает объявить себя врагом короля Артура и королевы Гвиневры. Вот тропа, ведущая к ним; ступайте по ней, если вам угодно.
Пленник Дагонета не ответил, но дал обе шпоры, копье на упоре, щит на груди. Один из двоих великанов тотчас заметил его и взревел:
– Рыцарь, если ты ненавидишь короля Артура и королеву Гвиневру, подойди, и милости просим! Но если ты их любишь, подойди и прими смерть.
– Честью клянусь! Я их люблю, а тебя проучу за то, что ты их не любишь.
Великан двинулся вперед, поднял тяжелую палицу; но он был до того велик и длиннорук, что удар ее пришелся позади коня Дагонетова пленника; она грянула оземь, а в это время наш бравый рыцарь острием копья свалил его замертво перед собою. Тут явился другой великан, взмахнул громадной палицей и обрушил ее на круп коня; конь упал, переломав задние ноги. Пленник Дагонета выбрался наверх; и вот, накрываясь щитом, он идет на великана, который вновь заносит палицу. Она бьется о щит, ломает его и разносит вдребезги. Но, описав глефой полукруг, пленник Дагонета отрубает кулак, держащий палицу; когда же великан поднял другую руку, чтобы убить его одним ударом, то самого его достало лезвие меча и, пропоров ему живот, соскользнуло на стопу и отсекло ее от ноги долой. Он согнулся и рухнул с высоты своего роста, не в силах продолжать битву. Победитель не удостоил его последнего удара. В этот миг перед глазами Дагонетова пленника показался Ивейн, и тот заговорил, узнав его:
90
На этот «подвиг» Дагонета намекает рассказчик в романе «Король Артур» (стр.