— А был ли полковник Бланд в Норвегии во время войны?
— Нет. В Лондоне. Но мать Эрика оставалась в Саннефьорде. Она очень богата, так что отсутствие отца не было для него столь уж важным… — После некоторого колебания она продолжала: — Мы стали ссориться. Я отказывалась с ним выходить. В большинстве компаний, куда он ходил, были немцы. Потом стало действовать Сопротивление. Я пыталась заставить его присоединиться к ребятам, продолжавшим борьбу. Я от него не отставала, пока наконец он не согласился. Мы считали, что он мог бы быть полезным, учитывая его связи с немцами. Мы забывали, что и немцы могли бы считать его полезным, учитывая его связи с норвежцами. Он отправился в горы для приема очередного груза, который сбрасывали с самолетов. Неделю спустя группа Сопротивления, принимавшая груз на этом же месте, была полностью уничтожена. Но ни у кого не возникло никаких подозрений…
— Кроме вас, — произнес я, когда она остановилась, кусая губы.
— Да. Я это вытянула из него однажды ночью, когда он был пьян. Ведь он… он даже хвастался этим. Это было ужасно. У меня не хватило мужества сообщить об этом руководству Сопротивления. Он это знал, и… — Она быстро взглянула на меня. — То, что я сейчас вам рассказала, не известно никому. Поэтому, пожалуйста… Хотя это не имеет никакого значения. — В ее тоне послышалась горечь. — Да никто бы этому и не поверил. Он так обаятелен… Его отец… — Она беспомощно вздохнула.
— Вы, конечно, никогда не рассказывали ему об этом?
— Нет, — ответила она. — Ни одному отцу не хотела бы я рассказать такое о его сыне… не будь в этом крайней необходимости.
После этого последовало долгое молчание.
— Давайте потанцуем, — вдруг сказала она.
Когда я поднялся, она взяла мою руку:
— Спасибо вам за то, что вы… такой милый.
Танцуя, она прижималась ко мне, а в такси на обратном пути в аэропорт позволила себя поцеловать.
Но когда машина въехала в ворота аэропорта, я снова заметил в ее глазах беспокойство. Она поймала мой взгляд и скривила губы.
— Вот Золушка и снова дома, — сказала она ровным тоном. Затем во внезапном порыве она схватила мою руку. — Это был чудесный вечер, — тихо произнесла она. — Может быть, если бы я встретила такого человека, как вы… — Тут она задумалась…
Нас ожидали. Через десять минут огни Каира уже исчезали под нами, а впереди простиралась черная ночь пустыни.
Было, наверное, около четырех утра, когда меня разбудил звук задвигаемой двери. Из пилотской кабины вышел Тим. Пройдя мимо меня, он остановился возле Бланда и потрогал его за плечо.
— Полковник Бланд, вам срочная радиограмма, — сказал он тихо.
Я повернулся в кресле. Лицо Бланда было бледным и отекшим. Он растерянно глядел вниз, на дрожащую в его руке полоску бумаги.
— Вы будете посылать ответ? — спросил Тим.
— Нет, нет, ответа не будет. — Голос полковника был еле слышен.
— Извините, что в такое раннее время приношу плохие вести.
Тим пошел назад в кабину. Я попытался снова заснуть. Но не мог. Я все думал: что же там такое в этой радиограмме? Почему-то я был уверен, что она имеет отношение к Джуди.
Наступил рассвет, вскоре над горизонтом выросла покрытая снегом вершина Килиманджаро, и мы пошли на посадку в Найроби.
Мы завтракали все вместе, но Бланд ни к чему не притронулся.
Когда все встали из-за стола, я заметил, как полковник сделал Джуди знак, чтобы она с ним вышла. Он отсутствовал недолго и вернулся один.
— А где миссис Бланд? — спросил я его. — Что-нибудь случилось?
— Нет, — ответил он. — Ничего.
Своим тоном он дал мне понять, что это не мое дело.
Я закурил сигарету и вышел. Повернув за угол здания, я увидел, что Джуди одиноко идет по аэродрому. Она брела без цели, как слепая. Я окликнул ее. Но она не ответила.
Я побежал за ней.
— Джуди! — крикнул я. — Джуди!
Она остановилась.
— Что случилось? — спросил я. Ее глаза были безжизненны.
Я схватил ее за руку. Рука была холодна как лед.
— Ну говорите же, — просил я. — Это сообщение, которое ваш свекор получил ночью?..
Она мрачно кивнула.
— Что в нем?
Вместо ответа она разжала другую руку. Я расправил скомканный бумажный шарик.
Это была радиограмма Южно-Антарктической компании — послана в 21 час 30 минут. В ней говорилось:
«ЭЙДЕ СООБЩАЕТ ТЧК УПРАВЛЯЮЩИЙ НОРДАЛЬ ПРОПАЛ ЗА БОРТОМ ПЛАВУЧЕЙ БАЗЫ ТЧК ПОДРОБНОСТИ ПОЗДНЕЕ ТЧК»