Звучит двусмысленно.
- Не понял... Я три заказывала.
- Да три, но сейчас только две.
- Понятно. Слушай, ты чего тормоз? Я спрашиваю, сколько с меня или это подарок?
Забираю у него коробки и, прижав их к себе, уношу в спальню. Слышу, как парень от дверей кричит:
- Шестьсот девяносто рублей. Посмотрите без сдачи, пожалуйста.
Смотрю в кошельке и кричу в ответ:
- Слушай, извини, без сдачи не получится, наверное.
Надо бы прикрыться. Но сама мысль, что я, как баба, буду загораживаться и смущаться, вызывает протест и раздражение. Принципиально, не буду. Возвращаюсь к двери и отдаю ему тысячу.
- Ладно, сейчас посмотрим.
Он копается в своей поясной сумке, а мне уже становится зябко. Все-таки, я выпендрежник, надо было накинуть, что-нибудь…
- Давай побыстрей, пока меня здесь не продуло, а?
- Вот, держите. Обращайтесь, подвезем в любое время… Меня, кстати, Максим зовут.
Да мне по фиг, как тебя зовут, но я вежливо благодарю:
- Спасибо, Максим.
- До свидания.
Я закрываю дверь и даю полную характеристику юному донжуану:
- Придурок!
После утренних процедур и завтрака, перебираюсь в гостиную, включаю там большой экран на канал «Матч», порезвиться в футбол. Фоном бубнит радио: «Всем нам приходилось оставаться с самим с собой наедине…»
- Ну, черт!
После удара, мяч летит в руки вратаря. Поворот рычажка на пульте и игроки несутся по полю к противоположным воротам.
- Давай, давай, давай.
Благодать. Сижу цежу пиво - лохматый, не накрашенный, в своей любимой пижаме. Как в старое доброе время…. Радио продолжает вещать:
«Возможно, нынешнее воскресенье вы проведете вместе…Ну, а пока вы собираетесь с духом, мы уходим на музыкальную паузу».
По экрану бегают футболисты, а по радио какая-то Лена начинает нудеть о своих проблемах:
«Я уже сама с собой разговариваю».
Закидывая в рот горсть чипсов, под пиво, не могу удержаться от совета:
– Лечиться не пробовала?
Дикторша подбадривает радиослушательницу:
«Ну, это не страшно, этим мы все когда-нибудь грешим».
… И такая фигня минут пять. Потом к ним присоединяется еще один убогий. Алексей. Пообщаться ему захотелось, видите ли.
- Блин, капец, какой-то секс по радио.
Теперь они нудят на пару:
- «Мне очень понравился твой голос».
- «Спасибо, у тебя тоже красивый тембр».
- Нет, это не секс, это какие-то сопли.
Слава богу, дикторша отправляет обоих из эфира в свободное общение и запускает музыку. Ну а я присасываюсь к бутылке, а потом выношу резюме:
- Да, Рома, а раньше ты эту муть на первой секунде бы вырубил….
На экране игрок удачно пробивает по воротам, и я забываю об этих остолопах:
- О, Yes!
***
Наконец, надоедает футболячить, и я делаю попытку взбодриться и поработать. Пижаму отправляю в спальню, а сам переодеваюсь в красный спартаковский спортивный костюм, открываю ноутбук, усаживаясь перед ним по-турецки, и решительно набираю первые строки будущего доклада по презентации.
На этом весь запал и кончается. Немного посидев, понимаю - вдохновение не прилетело. Со вздохом обхватив обеими руками голову, тру виски… Не помогает - мыслей ноль.
- Нда…Пока пусто.
Закрыв ноут, нажимаю на кнопку телевизионного пульта, снова включая телек, и откидываюсь на спинку дивана, закинув обе руки за голову. Выходные на славу. Можно удавиться. По телевизору идет какой-то музыкальный гвалт, и я начинаю щелкать пультом, переключая каналы, пока не натыкаюсь на какую-то передачу для женщин. Тетя глубокомысленно вещает с экрана:
«Если вы хотите, чтобы ваш избранник любил вас до гроба, вам необходимо ровно в полночь встать лицом на север и десять раз повторить…»
Выключаю все на хрен и выдыхаю:
- Гоcподи, какие же все бабы тупые, все-таки. С любой точки зрения.
Зашибись, как ярко и интересно я провожу свободное время.
***
Возвращаюсь в спальню – тут на тумбочке лежит Машкин розовый ноутбук, и я открываю его в надежде очередного послания «Роману». Кажется, она думает, что я приезжаю сюда в квартиру по ночам и даю ей задания, как в квесте. А ведь все совсем не так…. Мы словно обрываем лепестки у двухцветной желто-белой ромашки, причем поочередно - она рвет только белые, а я только желтые. И как изменить такой порядок вещей совершенно непонятно.
Открывшийся файл с описанием субботы, заставляет напрячься и задуматься. Известие, что мое тело из больницы исчезло и забрала его Ланка, заставляет сцепить зубы и выматериться. Явно же она сделала это не просто так! Но зачем? Какие ее планы? Сомневаюсь, что они направлены на заботу за беспомощным туловищем в коме. Зная гадкий характер бывшей жены, не удивлюсь, что здесь замешаны меркантильные интересы. Как бы все разузнать…
Весь в раздумьях быстренько переодевшись в спортивную куртку, джинсы и кроссовки наскоро кое-как крашусь и, стянув волосы резинкой в хвост, тороплюсь выйти из квартиры
Через полчаса я на Маросейке и уверенно нажимаю кнопку квартирного звонка: один раз, второй. Яркое пятно дверного глазка темнеет и оттуда издается нечто подобное на «Гы!». Значит, она дома. Дверь открывается, но проход преграждает Милана. Уперев руку в притолоку и сурово сжав зубы, взираю на нее. Обе молчим, и на физиономии бывшей жены не дрогнет ни один мускул. Лицо вообще как неприятная маска и что я в ней когда – то нашел, не понимаю.
Начинаю первым:
- Ну, что, может, поздороваемся?
- Здравствуйте, а вы к кому?
Отодвинув плечом преграду, протискиваюсь внутрь прихожей, оставляя дверь раскрытой нараспашку:
- А я к Роману.
В спину слышится торопливое:
- К нему нельзя. Врачи не разрешают.
Разворачиваюсь лицом к лицу, четко артикулируя:
- Ну, тогда я к тебе.
Ланка упирает руки в бока и нервно переминается с ноги на ногу:
М-м-м... Значит, ты со мной пришла поговорить?
Это «тыканье» сразу обозначает границы вежливости и переход в боевые позиции:
- Умница. Догадалась.
Судя по всему, она Машку где-то видела, и знает, какие у Сереброва с ней отношения. Буквально буравлю ее глазами, но Милана внешне спокойна:
- Хорошо, говори. У тебя есть две минуты.
Она поднимает вверх два пальца:
- Потому, что я сейчас должна выйти за лекарствами в аптеку.
Если она думает, что я буду вежливо мямлить, поджав хвост, то глубоко ошибается. Отведя взгляд в сторону, на старые обои и мебель, собираюсь с мыслями:
Ну, мне хватит и тридцати секунд.
На лице Миланы бродит самоуверенная улыбка, и она усмехается, опуская глаза.
- Значит, так, заруби себе на носу...
Глядя исподлобья, продолжаю, подчеркивая каждое произнесенное слово:
- Я тебя не боюсь.
Ланка игриво опускает глаза:
- Серьезно? А надо бы, надо бы бояться.
Она упивается своей самоуверенностью, не подозревая, что мне все известно про ее прошлые выкрутасы. Блин, да я в психушку позвоню - даже если у нее долговременная рецессия и ее окончательно выписали, то жизнь санитары попортят, точно!
- Слушай ты… Ты даже не представляешь, с кем ты связалась. Это тебе надо меня бояться!
Отпор Лане не нравится, и она пытается наехать в ответ:
Девушка, вы вообще в адеквате, а?
Вот, дрянь. Тут уж я не выдерживаю и откровенно смеюсь:
- Кто это мне сейчас про адекват вещает?
Улыбка на губах бывшей становится напряженной, и я наношу новый удар, закрепляя успех:
- Запомни, если не вернешь Романа в больницу, я тебя под обои закатаю, ясно?
Высказавшись, протискиваюсь мимо Миланы, плечом вперед, прямо к входной двери, а та частит следом, якобы непонимающе прикрывая рот ладошкой:
Больницу? Конечно верну, конечно верну… Зачем мне полумертвый инвалид. Вот забеременею и верну.
Забеременею?! Зачем? Или тут и правда, погоня за наследством? Как-никак квартира в центре. В дверях останавливаюсь, снова разворачиваясь к Ланке лицом - последнее слово, причем самое весомое, должно остаться за мной. Опершись рукой на дверную притолоку, подбоченясь, усмехаюсь: