- И ты мне, очень нравишься.
Звучит так, что я теряюсь. Что она имеет в виду? Подняв голову, гляжу на свою визави и молчу, ожидая комментариев. Та, не отводя от меня глаз, с нажимом повторяет:
- Слышишь, очень.
Пытаюсь выиграть время, не зная как реагировать на такое признание.
- То, есть?
- То и есть!
Черт! Вот такого вот признания в лоб я совсем не ожидала. Продолжаю судорожно размышлять, как поступить и рука автоматически тянется к волосам, отбрасывая их назад. Я уже заметила эту привычку, когда нервничаю. Кладу руки на стол и, елозя на стуле, пытаюсь что-то проблеять, не решаясь посмотреть Градовой в глаза. Никаких эротических позывов к женщинам никогда не чувствовала. Наконец, вздыхаю:
- Э-э-э… Понимаешь, Марин.
Не чувствую и чувствовать не рвусь. Сбиваюсь, и прикрываю глаза рукой - смотреть на нее мне сейчас совсем некомфортно. Марина мне нравится, как человек, как женщина, но совсем не в интимном плане… И я совсем не хочу ее задеть грубым отказом.
- Черт, как же это лучше сказать.
- Говори, как есть, я понятливая девочка.
Но я то, не совсем девочка, два в одном, хотя тоже очень понятливая. Как прореагирует Ромка, мое второе я, на подобный флирт? Вряд ли это добавит мне положительных баллов в его глазах. Бросаю на Софью взгляд, а потом вновь опускаю глаза вниз:
- В общем…
Рука снова тянется провести пальцем по лбу, отодвигая прядь волос в сторону.
- Не каждый день женщины мне такое говорят.
- Ну, я тоже не каждый день такое говорю.
Пытаюсь успокоиться, и сформулировать что-то внятное и необидное.
- В общем, Марин, пойми меня правильно, короче…
Если говорить про розовую любовь, то тут все однозначно:
- Мне не нравятся женщины.
Смущенно тру рукой лоб, закрывая лицо. Черт, как же это неудобно и резко. Может быть даже грубо? Слышу смех и, опустив руку, недоуменно смотрю на свою визави. Думала, она надуется, а она вон как…
- Я что-то смешное сказала?
Но, видимо, это защитный смех:
- Прости, нет. Просто у тебя такое выражение лица было… Давай, выпьем!
Она поднимает бокал, а я поспешно поддерживаю:
- Давай.
Но чокнутся не успеваю – Софья возвращается к теме:
- Слушай, а тебе женщины в принципе не нравятся или конкретно я?
Она с прищуром и каким-то тайным смыслом смотрит на меня, и я снова теряюсь. В женоненавистницы меня записать трудно. Не знаю, что сказать и откровенно маюсь этим. Уже сама замечаю, как нервно дергается рука вверх что-то поправить в прическе и я заставляю себя остановиться. Но на Градову смотреть стыдно.
- Марин… Я как бы… Э-э-э.
И замолкаю, уперев палец в висок. Моя визави пытается мне помочь:
- Хорошо. Сформулируем вопрос по-другому. Ты, когда-нибудь, была с женщиной?
Никогда! Чего не скажешь о Ромке, который тоже бывает иногда Машей Филатовой. Раскачиваюсь взад-вперед и тяну время:
- C женщиной?
- Только откровенно.
Глаза сами косят в сторону, не желая встретиться с прямым взглядом Градовой.
- Ну-у-у... В принципе, да.
Если говорить за двоих.
- Тогда, в чем проблема?
Марина уже серьезна и готова обидеться. Выкручиваюсь, как могу и стараюсь не врать:
- Но это было, как бы, не со мной. Понимаешь, я тогда на мир смотрела совершенно другими глазами… Понимаешь?
- Понимаю. Только очень жаль, что я тебе совсем не нравлюсь.
Рада, что она так спокойно восприняла отказ и меня тянет на откровенность. Теперь я смотрю ей прямо в лицо:
- Я, конечно, могла бы воспользоваться твоим хорошим отношением ко мне. Я имею в виду работу.
На секунду замираю, проверяя реакцию, а потом продолжаю, решительно кивнув:
- Но я, не хочу.
Марина негромко произносит:
- Как приятно, как ты со мной откровенна. Такая, ты мне нравишься еще больше.
Сижу, опустив глаза вниз. Рада, что она все правильно поняла.
- Да ладно, не грузись Маш, все в порядке. Просто я очень влюбчивая и постоянно за это расплачиваюсь.
Она вдруг морщится:
- И вообще, по жизни все время расплачиваюсь. Сначала за любовь с Кортини, потом с Козловым.
Я даже вся подаюсь вперед от удивления:
- С Козловым?
Нашла в кого влюбляться. Ладно, Виталио, мужик с харизмой, но лысый хитрый и подлый Козлов? Я же помню их тандем с Побужецким…
- Ну, да. А ты что думала, мне только барышни нравятся? В этом плане меня господь бог по полной программе наградил. Нет, ты только не думай что… На работе я всегда сама…. Склонив голову набок, внимательно слушаю чужие признания.
- И все чего добилась - это все мои заслуги. А любовь тут не причем. Как в стихах у той поэтессы:
«Если реальная кровать,
Постелью продолжает называтьcя,
То это значит, есть с кем спать
И абсолютно не с кем просыпаться»
Поэтессы всегда закрутят - как хочешь, так и понимай. Но, вероятно, с любовью это состояние уже не ассоциируется. Усмехаюсь:
- Забавная мысль.
- Желаю тебе с этим типом жизни идти и не оглядываться.
- Спасибо….
Но меня волнуют приземленные вопросы:
- А-а-а… Марин, можно обратиться к тебе с одной маленькой просьбой?
Та собирается и стирает улыбку с лица:
- Попробуй.
Звучит угрюмо. Может быть, вспомнила мои слова, что не буду пользоваться ее расположением?
- Когда ты будешь подавать список Кортини со своими заключениями, я очень тебя прошу, пожалуйста, будь объективной!
Мы смотрим, друг на друга, а потом поднимаем бокалы - все сказано и остается просто хорошо отдохнуть и расслабиться.
***
После ужина разбредаемся по номерам. Делать совершенно нечего, кроме как пялиться в телевизор . Нет, может у кого-то в VIP-номерах отдельная развлекательная программа, но нам простым смертным никто ничего не предлагает. Переодевшись в голубую маечку и спортивные брюки, забираюсь с ногами на постель, и включаю зомбиящик. Там какая-то мелодрама уже началась, но полтора часа удовольствия впереди еще есть. Оглядываюсь на разобранную постель рядом со своей – главное, что бы соседке не мешал звук. Номерок действительно нам попался убогий, интересно, на третьем этаже такие же или еще хуже?
Со стороны ванны раздается Настино пение, и я бросаю скептический взгляд в ту сторону - надо же, еще одно юное дарование. На пороге появляется распаренная секретарша в ярко-салатовом халате, и проходит в комнату. Но голова у нее сухая, видимо не стала мочить волосы.
- Гхм… Чего смотрим?
- Да так... Сериал какой-то.
- М-м-м.
Настена стягивает с себя халат, оставаясь в такой же по цвету салатовой маечке и трусиках. Немного ошарашено кошусь, потом отвожу взгляд. Секретарша забирается под одеяло, нежась и охая:
- О-о-ой… М-м-м… Я хоть сегодня высплюсь.
Снова стараюсь сосредоточиться на телевизоре. Не отрывая глаз от экрана, интересуюсь:
- А что такое?
Потом, все-таки, оглядываюсь. Из под одеяла уже торчит один нос:
- Да я чего-то всю неделю не сплю: cессия, контрольная, семинары.
И отмахивается ладошкой:
- А-а-а... нервяк сплошной.
Снова, сощурившись, утыкаюсь в экран:
- Ясно.
- Мария Павловна, а вы бы не могли звук немножко потише сделать?
Настя поворачивается ко мне спиной, и я пожимаю плечами:
- Да ради бога.
Встряхнув волосами, нажимаю кнопку звука на пульте, приглушая диалоги.
- Спасибо… Ладно, спокойной ночи, Мария Павловна.
- Угу… И тебе того же.
Углубляюсь в перипетии действия, и минут десять оно меня вполне радует. Вдруг раздается непонятный звук, и я напрягаюсь, медленно поворачивая голову.
- Хр-р-р…Хр-р-р…
Капец, она еще и храпеть будет ночью. Я конечно и сама храплю, когда устану, особенно когда лежу на спине, но своя то ноша не тянет… Так и есть - Настя тихо похрапывает и я, уперевшись на руку, чуть приподнимаюсь, пытаясь посмотреть на ее отвернувшееся лицо.
- Насть, ты спишь?
В ответ раздается более громкое:
- Хр-р-р.