- Я говорю не надо никуда заскакивать, я лучше сама тебя найду. Ты где?
Моя рука, соскользнув с плеча Сергея быстро оказывается на его ноге, на колене, и там остается, уютно устроившись, а он гладит мне волосы, плечи, руки. Он такой нежный! Смотрим друг другу в глаза, и не можем насмотреться. До нас доносятся волшебные слова, и мы дружно смотрим на Светку.
- А, ну , хорошо, вот и прекрасно… Встретимся у входа. Да… Ну, сейчас пробок нет.
Она оглядывается на нас и замечает наше внимание.
- Наверно, через полчаса. Угу..., я тебя тоже… Да, пока, угу.
С надеждой в душе и глазах ждем, пока Дорохина к нам вернется. Делаю невинное лицо и закидываю удочку:
- Свет, что-нибудь случилось?
- Нет, все хорошо, все нормально.
Вот, садистка. Но я буду терпелив и настойчив:
– А… Ты уезжаешь?
Хотя, конечно, радостное повизгивание в моем голосе, откровенно намекает, какой ответ я жду.
- Глупый вопрос. Тем более ты все равно все слышала.
На инсинуации отвечать не собираюсь, а то еще не дай бог передумает. Тяну изо всех сил шею, высматривая, как Светлана собирается. Даже рот открыл от сосредоточенности. Дорохина в прихожей снимает свою куртку с вешалки и Сергей проявляет заботу:
– А... Наверно, лучше зонт взять, там дождь идет и…
Наверно опасается, что Светка промокнет и быстро вернется домой, не нагулявшись.
- Угу, спасибо.
Она там уже переобувается, приборматывая:
- Я такси поймаю.
Пригожин кивает с довольным видом, а я, улыбаясь во весь рот, поднимаю вверх руку и перебираю прощально в воздухе пальчиками:
- Удачи!
Дорохина хмуро натягивает куртку и бурчит:
- И вам тоже.
Пригожин еще раз оглядывается на нее:
- Спасибо.
Хмыкаю про себя. Интересно, что он имеет в виду, под нашей удачей? Так и не одевшись, как следует, Светлана выскакивает из квартиры, оставляя нас одних. Как только дверь за ней захлопывается, Сергей разворачивается ко мне, и мы снова начинаем целоваться, а потом он меня заваливает на подушки. Предпринимаю попытку выбраться из объятий:
- Сереж, подожди, мы все такие… Бр-р-р… Мне сейчас не помешает горячий душ и переодеться… Да и тебе тоже…
Он садится, а потом смотрит на меня затуманенным взглядом:
- Да, да…, конечно.
Мне кажется, слова про душ, и про то, что я хочу раздеться его совсем деморализуют. И я уточняю:
- Давай так: сначала ты, по-быстрому, потом я. Как раз, пока будешь плескаться, я тебе что-нибудь подберу, а твое повешу сушить.
- Нет, давай наоборот. Не хочу, чтобы ты простудилась.
Делаю грустное лицо:
- Ну, да, целовать особу с распухшим сопливым красным носом противно, я понимаю.
- Ах, ты!
И мы снова начинаем целоваться.
***
Но недолго –я принимаю на себя хозяйские функции - выдаю Сергею свой старый банный халат и большое полотенце «мальчикового» синего цвета, а себе беру Машкин красный халатик и светло-бежевое "девчачье" полотенце. Проявляя заботу о ближнем, живительный горячий душ приходится принимать в ускоренном темпе. Хотя я бы не отказал…ась сейчас расслабиться и поваляться, как следует в теплой ванне с пеной. И… Кого я обманываю? Я ощущаю себя женщиной… И, да, хочу почувствовать себя ею до конца!
Согревшись и расслабившись, в ожидании Сергея, сижу на кровати и подсушиваю полотенцем волосы. До сих пор не могу поверить в происходящее … Сергей меня любит! Он у меня дома! В ванной! Что же теперь будет?! Меня всю колотит, в голову лезут глупые мысли и сцены из моего сна: «Горят свечи, и все пространство вокруг тает в черных тенях. Я лежу, блаженно раскинувшись, на красных шелковых простынях, совершенно голая. По углам стоят высокие подсвечники, на шесть свечей каждый. Сергей обнимает меня свободной рукой и наваливается сверху, крепко прижимая к себе и целуя шею, целуя плечи, целуя губы. Я чувствую, как его рука добирается до моей груди и уютно устраивается на ней, продолжая ласкать и нежно мять и ее, и напрягшийся сосок....Его губы ползут все ниже и ниже…». Стоп!
Нет, я вовсе не горю желанием «настоящей» близости, и где-то внутри что-то протестует от возможности такого развития событий, но… но так хочется не только фантазировать, но почувствовать наяву горячую сладость его губ, нежность его рук… В самых разных местах. Даже нескромных.
Наконец дверь открывается, и я, вся красная от смущения, проникаю внутрь ванной навести немножко порядок и отвлечься. И конечно мы опять начинаем целоваться. Садимся на край ванны в своих халатах, расстилаем на коленях влажные полотенца и целуемся, целуемся. Я чувствую, как одна его рука касается моей, а другая обвивает за талию. Нам мало школьных поцелуев, хочется сильнее, чтобы болели и распухали губы…, ладони сами тянутся вверх придержать притянуть голову партнера к себе, терзать губы и наслаждаться ответным желанием.
- Так! А во что мне тебя переодеть-то?
- Ой, только не в Светину майку, я тебя умоляю!
Мы смотрим друг на друга, вспоминая розовый образ, сразивший Дорохину наповал. Светка мне рассказывала об этом случае и я смеюсь:
- Ты теперь эту майку будешь до конца жизни вспоминать…
Пригожин качает головой, его глаза шарят по моему лицу, шее, губам... Цыкнув сквозь зубы, он добавляет, уже более серьезно:
- А может быть вообще ничего не надо?
Его глаза полуприкрыты и опущены вниз. Наверно это было бы самое верное решение – ничего. Но наверно не сегодня. Я рад, что пересилил внутреннее сопротивление и ощущаю себя, в эти мгновения, настоящей женщиной - свободной, любимой и любящей… Но все навалилось так неожиданно и я просто не готов сказать - я хочу, чтобы так было всегда и через неделю, и через месяц, и через год.
- Сергей, не смотри на меня так.
- Как?
- Как ребенок на конфету.
- Я очень давно не ел сладкого.
- Ну, там, в холодильнике, мороженное оставалось.
Поднимаюсь с края ванны:
- Сиди, я принесу тебе одежду.
И иду в спальню. Здесь, в шкафу, есть еще остатки былой Ромкиной роскоши, осталась одна полка со спортивной амуницией. Подхватив двумя руками уложенную пару, футболка и спортивные штаны, отношу ее в ванную к Пригожину, а потом возвращаюсь назад в спальню, к шкафу – мне ведь тоже нужно во что-то переодеться. Скинув халат и отбросив его в сторону, остаюсь в одной комбинашке и босиком. В задумчивости застываю перед открытым зевом распахнутых дверок. Что же одеть? Чтобы и не выглядеть замороженной воблой, и не слишком провоцировать Пригожина к бурным действиям. Тут платья, блузки… Все не то! Он будет в футбольной форме, а я как дура нарядная? Зачем вносить диссонанс и напряжение… Вдруг вспоминаю его слова "Может вообще ничего не надо?" и снова накатывает давешний сон… «Его нога давит, расталкивая мои колени и вот он уже полностью на мне - большой сильный горячий, тяжелый. И это так естественно, так правильно и желанно, что я задыхаюсь от блаженства, вцепившись одной рукой, ногтями в его спину, а другой рукой, комкая в кулаке простынь. Чувствую, как мужская рука скользит вниз по моей правой ноге, по внутренней стороне бедер, нежно и настойчиво заставляя их раздвинуться, принуждая, в сладком томлении, согнуть ногу в колене и раскрыть себя навстречу ему, моему мужчине. Мое тело выгибается, а пальцы скребут ему спину, намекая на желание большего. Его другая рука скользит по моей левой ноге, заставляя и ее согнуться, откинуться в сторону, как можно шире. Мы перекатываемся и меняемся местами — вот уже я сверху, оседлав его и целуя ему грудь, крепкую и мускулистую. Сергей прижимает мою голову к себе, лохматит волосы, а потом мы снова перекатываемся и я опять внизу, под ним, лицом к лицу...». Как же меня колотило тогда на работе... А вдруг Сергей, все-таки, захочет, что мне делать? Черт, я совершенно к этому не готов!.. А вдруг он не захочет? Что это будет значить? Неожиданно слышу осторожные шаги… Придерживаясь рукой за дверку, прижимаюсь к ней, скромно прикрывая себя от мужского взгляда. Выглянув, интересуюсь: