Выбрать главу

На это Фридрих кивнул. И Прапра кивнула в ответ. Но согласия на этот раз у них не было.

Разговор с Волчком

И Ромашка осталась совсем одна со своими страхами. Ночью она, не смыкая глаз, всё думала, думала и никак не могла уснуть. Если б не драка с Гиной, она бы, может быть, с ней посоветовалась. Правда, они давно уже помирились, но дружба у них теперь была какая-то не такая, как раньше. Конечно, Ромашка никогда бы не нарушила обещания и не выдала ей, что Прапра гадает на картах, а так, словно между прочим, спросила бы: «Как ты думаешь, Гина, можно по этим картам, которыми мы в дурака играем, предсказать судьбу человека?» Да нет, так она тоже не могла бы спросить. Гина бы сразу догадалась: «А что, небось твоя Прапра гадает на картах?» Гина ведь хитроумная. Только бы посмеялась над старыми бабками да малыми детками, которые верят в колдовство, сказки и гадание.

Ромашка вздохнула и повернулась на другой бок. И тут вдруг ей вспомнился Старичок-Корешок, который здоровых хранит, а больных лечит. Тот самый Старичок-Корешок, который спас бы тогда Ромашкину маму, будь он здесь. Так ведь сказала Прапра. Если бы Ромашка могла хоть с кем-то поделиться!

Но она обещала Прапра… Стой! А про Старичка-Корешка разве она обещала? Ромашка даже села на постели. Нет, она же обещала Прапра никому ничего не говорить только про карты, а про Старичка-Корешка речи не было… Да, она помнит это совершенно точно. Значит, про Старичка-Корешка можно поговорить… Только с кем? С Гиной никак нельзя, а уж с мамой Лило и подавно.

И тут Ромашка вспомнила про Волчка. Ведь он её лучший друг. С ним-то она всё и обсудит!.. «Как же это я раньше про него не подумала?» — удивилась Ромашка.

Она положила голову на подушку и наконец-то уснула.

В саду у Прапра поспела смородина. Ромашка и Волчок собирали урожай. Сидя на корточках у куста, они обрывали маленькие красные грозди и складывали их в эмалированное ведёрко. Вот тут-то Ромашка и завела разговор про Старичка-Корешка. Много-много лет назад его выточили из корня, нарядили в жилет и панталоны по тогдашней моде, и с тех пор он живёт в старом доме на вершине горы, в Тюрингии. Он и сейчас там живёт — у двоюродного брата Прапра, старого Алоиза Посошка. Так Прапра говорит. Ромашка рассказала всё, что знала про Старичка-Корешка, а потом спросила:

— Как ты думаешь, он правда здоровых хранит, а больных лечит?

Волчок покачал головой:

— Это такая же сказка, как про ковёр-самолёт. Красивая выдумка. Но всё-таки не правда. Конечно, есть растения, которые лечат. Вот и твоя Прапра готовит из них всякие настои. Но волшебный Старичок-Корешок из корня, который сам лечит… нет, этого быть не может, уж точно не может!

— Жалко, — огорчилась Ромашка. — А как было бы хорошо!

— Конечно, хорошо, — согласился Волчок. — В сказках всегда всё хорошо. И красиво. Ведь тогда можно было бы засеять таким растением целое поле. На вершинах гор тоже есть поля. Ты сама говоришь, у них на горе там поле лаванды. А потом — в каждую семью по Старичку-Корешку, и всё в порядке. Не надо ни докторов, ни аптек, ни больниц. Все здоровы.

— И мне бы тогда не пришлось так бояться, — сказала Ромашка со вздохом.

— А чего ты боишься, Ромашка?

— Я тебе это расскажу. Только сперва поклянись, что ты никому на свете не скажешь…

— На меня ты можешь положиться, Ромашка, без всякой клятвы. Но если хочешь, то вот — я клянусь.

— Я боюсь за маму Лило. А вдруг она умрёт, когда родится малыш?

Волчок от изумления даже перестал обрывать смородину. И Ромашка тоже перестала.

— И как только тебе это пришло в голову? — спросил он. — И зачем ты такое выдумываешь, Ромашка?

Вид у Ромашки был виноватый.

— Может быть, потому… что у тебя и у меня так случилось. Прапра говорит, моя мама была красивая, добрая, и никогда бы она не умерла, если бы у нас тогда был Старичок-Корешок. Прапра положила бы его к ней в постель…

И тут Ромашка испугалась, что сказала гораздо больше, чем хотела.

Но Волчок покачал головой.

— Это ведь сказка, Ромашка, — сказал он. — Старичок-Корешок не может помочь, если кто заболеет. Ты это и сама понимаешь. Или, может, не понимаешь?

Ромашка почувствовала себя пристыжённой. Она немного подумала, потом сказала:

— Но ведь он и повредить не может, правда?

— Нет, повредить он не может, разве только если он старый и грязный и на нём много микробов. Тогда его, конечно, нельзя класть в постель…