— Откуда у тебя такие данные? Спрашивала кого–нибудь?
— Нет. Из разговоров летчиков.
— Быть не может! Так болтают? Что они, с ума посходили?
— Сама удивляюсь. Полное отсутствие бдительности. Меня они считают своей, а среди официанток только я одна хорошо знаю немецкий язык.
— Смотри, Ромашка… Никаких расспросов. Только мотай на ус, что они говорят. Контрразведчики в столовую заходят?
— Не знаю.
— Вот! Постарайся узнать их всех в лицо. Контрразведка у них за штабом находится. Как к воротам подходишь — метров четыреста вправо серый двухэтажный домик у стены. Остерегайся этого домика… Продолжай. Слушаю.
Оксана рассказала о предложении капитана Бугеля и разговоре со штабным писарем, объяснив Тихому, кто такой Иоганн Беккер и откуда она о нем знает. Жестянщик порылся в своей сумке и вынул низенькую бутылку, наполненную кусочками какого–то коричневого вещества. Ее широкое горлышко было заткнуто вместо пробки туго скатанным комком грязной бумаги. Тихий вынул пробку, и в кухне запахло канифолью. Жестянщик развернул комок бумаги, осторожно вытащил из середины смятый листок, очевидно, вырванный из ученической тетради.
— Писаря пока не трогай, держи про запас, присматривайся, может, пригодится в дальнейшем, — сказал он, разглаживая листок бумаги на столе. — Раз летчики сами все выбалтывают, он тебе сейчас не нужен. Да и неизвестно, что это за человек, какое у него теперь настроение. Со Своим начальником ты правильную линию повела. Возьми его на кукан. Бояться особенно нечего — у них среди интендантов такие ворюги встречаются, каких свет не видел. Гребут обеими руками, не стесняются. Адрес покупателя я тебе дам: владелец комиссионного магазина пан Полищук. Человечишка жадный, спешит разбогатеть, золотые вещички у него найдутся. Сведи своего начальника с ним, а как приоденешься немножко, сразу отскакивай от этого дела в сторону. С тебя, правда, спрос невелик — продуктов не крала, не носила, только и всего, что познакомила одного с другим. Но все–таки дело грязное, могут пригласить в свидетели. Теперь проверим твою память. Смотри на эту азбуку и запоминай.
Он подал девушке листок.
На листке был код, составленный таким образом, чтобы закодированное сообщение могло уместиться на маленьком клочке бумаги.
Оксана долго изучала код. Наконец, она передала листок Тихому и закрыла глаза.
— Проверьте. Диктуйте текст, я буду кодировать.
Через несколько минут Тихий убедился в том, что память у разведчицы поистине поразительная. Листок с кодом немедленно сожгли в печке. Они договорились о связных, о том, как сообщать друг другу об опасности или необходимости срочно встретиться, и о многих других деталях, нужных для соблюдения тщательной конспирации. Тихий все продумал основательно, очевидно, он имел уже немалый опыт в этом деле.
— Сам приходить буду редко, — сказал Тихий, пожимая на прощанье руку Оксане. — Вызывай меня только в исключительных случаях. Береги свою Анну, твоя Анна Шеккер дорого досталась, за нее наши люди кровью, жизнями заплатили. Помни, дорогая, — хороший разведчик иной раз больше стоит, чем дивизия солдат.
Он надел на плечо сумку, надвинул на лоб шапку и сразу как–то сгорбился, стал ниже ростом. Толкнул локтем Дверь.
— Будьте здоровы, барышня. Премного вам благодарен за чаек. А про тазик не сомневайтесь, все сделано на совесть, так что будете только благодарить.
И он ушел — старый, тщедушный мастеровой человек, с изрезанными жестью, обожженными кислотой руками. Где–то далеко на улице прозвучал его протяжный голос: «Ве–едра–а–а! Па–аять! Лу–ди–ить!!»
Так состоялась встреча Оксаны с мастером.
Через час Анна Шеккер явилась в столовую и сообщила Бугелю, что она уже имеет на примете нужного человека. Если удастся договориться, то через два–три дня можно будет совершить первую сделку. Продукты должны быть упакованы в мешок или чемодан.
Казалось, все обстояло как нельзя лучше. Но неожиданная опасность уже подстерегала Оксану, и этот день, принесший ей столько тревоги, девушка запомнила надолго.
Она собирала со стола пустые тарелки. Сидевшие за этим столиком летчики уже поужинали и только что ушли, но в зале еще было много людей. Вдруг за спиной Оксаны кто–то радостно воскликнул:
— Эльза, это ты? Вот так встреча!
Оксана оглянулась и обомлела: перед ней стоял лейтенант Отто Герберт — удивленный, но сияющий, как именинник.
— Что с тобой, Эльза? Ты болела? Куда ты исчезла тогда? Мы…
Он узнал ее. Если она начнет играть, изобразит на своем лице недоумение, скажет, что она не знает Эльзы и в первый раз видит незнакомого лейтенанта, это приведет к худшему. Единственное ее спасение — не дать ему много говорить о том, что случилось в поезде, перехватить инициативу и засыпать его вопросами.