Подполковник Лютц безаппеляционно заявил, что мина была заложена в матрац давно, еще прежним владельцем кровати. Маурах не стал разубеждать своего начальника. Самоуверенный и тупой, подполковник Лютц мог испортить все дело. Но Маурах уже не сомневался: охотятся за ним. Это в него с какого–то чердака целился из винтовки, оборудованной глушителем на дуле, опытный снайпер. Только по счастливой случайности пуля, предназначенная Маураху, сразила беднягу Гофмана. Мина в матраце также была заготовлена для него.
Кто же так настойчиво желает его смерти? Кому крайне необходимо уничтожить именно Маураха, прибывшего несколько дней назад в Полянск? Ответ мог быть только один: в городе есть человек, который его хорошо знает. Этот человек следит чуть ли не за каждым его шагом.
Маурах заперся в кабинете и начал изучать личные дела полицейских. Он знал, что в начале войны не только военные власти, но гестапо слишком либерально, а иной раз и преступно–легкомысленно относились ко всем лицам из местного населения, которые после прихода гитлеровских войск изъявляли желание сотрудничать с немцами. Крупная, непростительная ошибка. Сейчас приходится расплачиваться за нее. А все — глупейшая пропаганда Геббельса, будто бы в Советском Союзе большинство народа настроено против советской власти. Как бы не так!
Обер–лейтенант работал всю ночь. Он делал заметки, выписки, составил длинный список фамилий тех жителей Полянска, кто вызывал у него какое–нибудь подозрение. За учетными карточками полицейских последовали карточки гражданской администрации. Под утро Маурах добрался до карточек официанток военного аэродрома и, наткнувшись на немецкую фамилию старшей официантки, вспомнил Эльзу Нейман.
Маурах шевельнулся, открыл глаза, еще раз взглянул на фотографию Анны Шеккер. Нет, не похожа… Если бы лицо на фотографии могло засмеяться, улыбнуться… Он бы узнал наверняка.
Под каким–либо предлогом вызвать ее сюда? К себе он вызвать не может: если это Эльза, она сразу же узнает своего бывшего спутника. Немедленно арестовать? Что даст ему такой арест? Снова в руках гестапо окажется одна–единственная ниточка, которая может легко оборваться. Глупо! Нужно предварительно проделать большую работу и сразу же ухватить несколько нитей. Посвятить в тайну кого–либо из сослуживцев, пусть он вызовет к себе Анну Шеккер? Ни в коем случае. Эльза — это тайна, позор и счастливая находка, если судьба действительно еще раз столкнула его с ней.
Воображение Маураха распалялось с каждой минутой. Какое громкое дело! Подумать только — советская разведчица около двух лет работает на одном из наиболее крупных аэродромов немецкой авиации! Она — невеста прославленного летчика–аса подполковника Вернера. Богатейший источник информации… Боже мой, какая заманчивая, какая невероятно соблазнительная, захватывающая дух версия!
Ни на чем другом гестаповец уже не мог сосредоточиться. Анна Шеккер — предполагаемая Эльза Нейман — полностью завладела его мыслями и чувствами, мучительно разжигала его фантазию. Нужно увидеть ее. Немедленно! Хотя бы издали, лишь мельком. Она живет на Огородной улице, дом № 33. Встретить ее по дороге на аэродром, когда она будет идти на работу?
Опомнившись, Маурах взглянул на часы, затем в окно. Восемнадцать минут шестого. Было уже светло. Он снял трубку телефона и позвонил на аэродром. Только один вопрос: когда начинается завтрак в офицерской столовой? Спрашивает обер–лейтенант Маурах. Два завтрака? Ага, первый в шесть. Нет, ему нужно только повидаться со знакомым офицером–летчиком. Хайль Гитлер!
Итак, он успеет к концу первого завтрака. Он зайдет в столовую, подсядет за столик к каким–нибудь летчикам и начнет расспрашивать о своем знакомом, назвав любую фамилию. Летчики начнут вспоминать и в конце концов скажут, что они не знают такого. Тем временем он хорошенько рассмотрит официанток. Он одет в общевоенную форму, и, возможно, Анна Шеккер даже не обратит на него внимания. Если это Эльза, он сделает вид, что не узнал ее, и немедленно, прямо из штаба полка, позвонит Лютцу. С этого момента за каждым шагом Анны Шеккер будут следить.
Через несколько минут обер–лейтенант на открытой легковой машине мчался по Степной улице. Гестаповец сидел рядом с шофером и впивался глазами в каждую женщину, шедшую в сторону аэродрома. Но прохожие на улице в этот ранний час были редки, и похожих на Анну Шеккер, а тем более на Эльзу, среди них не было.