— Эй, девка, ты с ними по очереди будешь или со всеми сразу? А ты точно человек, а не оборотень? — Кричали какие-то парни.
Нила шла, сцепив зубы и глядя только перед собой.
Замыкали шествие капитан стражи и жрец. В обязанности храмовника входило проставление рабского клейма, капитан же отслеживал и подтверждал законность сделки.
Толпа не отпускала и не становилась меньше, она давали идти, но только в окружении. Всю дорогу до целительского корпуса Нила слушала пошлые шутки, предложения выкинуть "эльфей" и взять "его, или его, или его". Ведь такая девка не должна пропадать! Ага.
Иногда сылшались крики казнить всех ушастых и ведьму. Что-то кидали.
Судя по запаху, исходящего от волос, предметом, который попал ей вголову оказался гнилой картофель.
В приемный покой ввалилась с облегчением, но до такой степени измученная морально, что единственно реакцией на свирепое выражение поджидаюшего у дверей наира Соовита стали слезы.
— Суйховы дети! — Выругался полуорк и, развернувшись, добавил — Определяй в палату, разбирайся со стражей и ко мне.
Нила, практически ничего не соображая, рыдала, давилась слезами. Слезы никак не прекращались. До судорожно икоты и тихих подвываний.
Кто-то обнимал ее, давая выплеснуть горе.
Но объятия казались странными и непривычными.
Наконец, выплеснув всю скопившуюся горечь, девушка подняла взгляд и сразу наткнулась им на обезображенное лицо. Вблизи оно выглядело еще более страшным. В багрово-синих свежих кровоподтеках поверх фиолетово-желтых, более старых. Глаза по-прежнему определялись только по узким черным щелям.
Более взрослый сильф держал ее предплечьями. Нежно, как драгоценность.
«Суйх, а ведь ему должно быть немыслимо больно, а я тут сопли жую».
Девушка мягко освободилась, окутывая сильфа обезболивающим заклятием. На него мужчина отреагировал только чуть расслабившимися мышцами тела.
И только сейчас девушка обратила внимание, что рядом топчутся все участники мизансцены на главной площади. И если Глас поглядывал на нее с интересом, то капитан стражи начинал наливаться злостью. Эльф выглядел озабоченным, а младший сильф уставшим и немного радостным.
Нила подошла к дежурившему младшему целителю, который таращился во все глаза на странную компанию, но честно сидел на рабочем месте.
— Какая из палат в гражданском крыле сейчас свободна? — Спросила Нила, все еще шмыгая носом, но уже достаточно взяв себя в руки, чтобы сосредоточиться на работе.
— Второй этаж — облачная и рядом зеленая. — Отрапортовал парнишка.
Нила обернулась к разношерстной компании, взяла за руку младшего сильфа. Рука была теплая и почему-то на ощупь казалась больше, чем выглядела. Нила мельком взглянула, нет, небольшая юношеская ладонь с антимагическим браслетом на запястье. Девушка присмотрелась ко второму сильфу — на нем тоже были браслеты. Одно из двух: или они и правда маги, или стражи перестраховываются и вешают браслеты на всех подряд пойманных ушастых.
— Диритэй, нам на второй. Капитан, Глас, — Нила открыла дверь и зашла первой, ведя за собой мальчишку и приглашающе кивнув головой остальным.
Справятся ли подъемом с по лестнице эльф со старшим сильфом она не спрашивала. Если дошли сюда от главной площади, то два лестничных пролета и коридор уж как-нибудь преодолеют. Нила уверенным шагом шла по коридору, внимательно рассматривая изображения на табличках. Вот и облака, а вон то невнятное зеленое пятно и есть зеленая? За голубой дверью оказалось среднего размера помещение, чуть больше тех больничных палат, к которым она привыкла в Портэйе.
В комнате, на отдалении друг от друга, расположились три кровати, столько же тумбочек и дверь в отдельный сан узел.
«Как замечательно", — проскользнула мысль, — "у нас такого не было».
На самой дальней кровати кто-то лежал. Нила подошла поближе и проверила магические плетения — в стазисе уже несколько часов и еще столько же проспит. Восстановление после сильного ожога.
— Он не помешает, — вынесла вердикт и обернулась к присутствующим. — Я предпочла бы сначала заняться ранениями, но, понимаю, что вы ждать не будете…
Капитан с безразличным видом кивнул. Храмовник по-прежнему смотрел с интересом, но молчал. Вот ему, скорее всего, было бы гораздо заманчивей как можно дольше пробыть с ними.
Нила отметила про себя, что обезболивание на старшего еще действует:
— тогда давайте начнем с татуировок. — Пришла в итоге к решению.
Храмовник подошел к старшему сильфу, которого Тэй уже успел устроить на ближайшей к окну кровати. Неожиданно сильным и резким движением он разорвал остатки рубашки на правом плече мужчины. Крепкая ткань даже в таком плачевном состоянии поддавалась с трудом.
Какое-то время ничего не происходило, но затем Нила почувствовала те самые потоки магии, как и когда-то в тюремном помещении, в Портэйе.
Магия собиралась вокруг нее в вихрь и никуда не двигалась. Храмовник хмурился и уже не молчал, он снова и снова шептал какие-то слова, переходя на речетатив, голос его набирал силу.
Страж зачем-то вынул из ножен меч, блеснувший магическими огоньками по всей длине лезвия. Храмовник говорил и каждое новое слово оплетало девушку магическим коконом, уплотняя его. И так, постепенно, кокон стал настолько плотным, что слышался напряженный треск.
Вокруг Нилы плясали вспышки, волосы стояли дыбом. Она, как никогда, сейчас напоминала злую магиню из страшных сказок.
Когда случилась та самая последняя капля, Нила не заметила. Магия взорвалась, образуя воронку наоборот, основанием к потолку, а в самой широкой части находилась Нила и оба сильфа. Остальных раскидало по палате. Все повторилось точь в точь, как и в случае с эльфом, и точно также быстро стихло, как и не было ничего. Магия ушла, оставив две татуировки на плечах… Очередных рабов?
— Что это было? — Раздался полный злобы голос и Нила почувствовала, как к шее приникло холодное лезвие, рука у державшего оружие дрожала, от чего по горлу девушки сразу же потекла тонкая красная струйка крови.
Девушка чувствовала неприятное щекотное движение горячей влаги по коже.
— Я не смог поставить печати, — сбоку послышался еще один хриплый голос, в нем не было угрозы, только неподдельный интерес и почти восторг. Скучна же жизнь Гласа, если один из них так обрадовался хоть чему-то, что выходит за привычные рамки, даже если это неудача.
— Такое уже было, с эльфом. — Нила старалась говорить уверенно, но получалось что-то невнятное. Горло пересохло и порез на шее начинал саднить, а страж все не убирал свой меч. — Это временная печать, долг жизни, пока не вернет.
— Глас? — Страж не сдавался. И что он хотел услышать? Что они вчетвером задумали свергнуть короля и балуются запретной магией?
— Похоже на правду. — Храмовник, с головы которого спал капюшон, открывая ежик седых волос и лицо с грубоватыми чертами и глубокими морщинами, подошел к старшему из сильфов, с усилием сидевшему на кровати, и стал рассматривать изображение на плече. — Я вижу только подчинение и принадлежность, и. да, печать временная. Но мы такими символами уже давно не пользуемся… — Голос его изменился до неузнаваемости, теперь он благоговейно шептал. — Такими символами были написаны книги, которые нашли в древних поселениях эльфов, еще до изгнания. Это руны Богини-матери…
— Вы хотите сказать, что они не только избежали виселицы, так еще и свободными могут стать? Везучие Суйховы дети. — Страж наконец опустил свое оружие и Нила бочком начала отодвигаться от него, попав сразу же в руки эльфа. Он стоял все это время вплотную. Но не вмешивался, слава Покровителям. Злить капитана стражей было совершенно не с руки.
Не прощаясь, Страж вышел, изрыгая проклятия на все подряд. На этот день, и на все никак не сдохнущих сильфов и на девку, которая лишила город зрелища и мести.
Глас обвел всех задумчивым взглядом и уже было вышел, когда зацепился взглядом за Нилу и протянул руку к ее груди, девушка не успела отшатнуться, как в руке Гласа оказался тот самый мешочек, что подарила наира Соня.