Унизительно сидеть в ногах девчонки, это с одной стороны.
А с другой, он чувствовал чуть ниже лопаток ее округлые колени, и получал от этого удовольствие. Если бы не клан и политические дела, то забрал бы он ее с собой. Но у нее своя жизнь, у него — своя дорога. Если все получится, то недостатка в женщинах у него даже не предвидится.
Уверенность подтачивал один вопрос: хотел ли он другую?
Сила магини-человечки притягивала, манила, искушала. Он почему-то был уверен, если один раз по-настоящему попробовать эту девочку, слиться с ней не только телом, но и духовно, и магически — назад пути не будет.
Об этом говорило и поведение Дира. Он пробыл немногим больше рядом с ней и, кажется, дела Леса его практически перестали интересовать. Что злило. Ван не планировал ни сам оставаться, ни оставлять тут кого-то из своих. Кроме Майта.
Дела сердечные — это, конечно, замечательно, но долг превыше.
Главное, найти с кем тут связан Совет и можно ли против этого кого-то сыграть? Он был готов лично возглавить посольство, если в войне не замешан сам Гарут третий.
Итак, Сильмануэл тут. Значит, зря он подозревал брата в предательстве. Богиня, это такое облегчение, понимать, что человек, которому он доверял, как самому себе, не предавал.
Тогда кто? Кто-то из близкого окружение и из рода — в этом даже нет сомнений.
Вторая ветвь? Аринистэль на такое был способен. Но почему тогда не начал с Фаринэля? Это было бы логично.
Повод? Власть и зависть.
Зависть и жажда власти. Сколько раз он видел в глазах этого обманчиво-хрупкого мужчины черную жгучую зависть, она была настолько сильной, что скрывал он ее с трудом. Он, Ван, всегда был любимцем женщин и мужчин, талантлив, не избалован, первая ветвь. А значит — имел все и был идеален.
Ван горько усмехнулся. И куда эта идеальность его завела? Под ноги человечке? Которая даже к нему серьезно не относится. Видит перед собой лишь бестолкового юнца. Ван нащупал рукой ткань платья, нырнул под него и пальцами погладил ногу девуши чуть выше ботинка. Сзади послышался вздох и Нила напряглась. Вану хотелось наказать ее за выходку, здесь и сейчас. Сильф едва сдерживал порыв, понимая, что этим выдаст себя с головой.
Сбоку кто-то зашевелился и Ван, обернувшись, на миг встретился глазами с желто-зеленым омутом. Тэй едва заметно отрицательно покачал головой. Ван прикрыл глаза и убрал руку. Как всегда: все замечает, и вовремя останавливает. Лучший друг, соратник и бывший любовник в одном лице. Ван опять мысленно посмеялся. Знала бы Нила насколько близки были когда-то Ван и Дир, положила бы спать их в одной комнате? И как бы к этому вообще отнеслась? Здесь не было недостатка в женщинах. На мужчин — любовников смотрели сквозь пальцы, но все равно такие связи не поощрялись и тщательно скрывались. Почти позор. А у мужчин лесов иногда и не было другого выбора…
Нет, конкретно у него и Дира был, только однажды они переросли дружбу и случилось, что случилось. Их роман был недолог, но до сих пор только Дира он чувствовал, как продолжение себя. Теперь связь между ними стала другой, наверное, как у братьев-близнецов.
Ван вспомнил тот момент, когда ему сообщили о захвате Дира. Обуявшие его ужас и гнев. Это он со своим отрядом уничтожал всех без разбора в поисках. Но опоздал. А потом пленили и его самого.
Младший сильф сжал зубы. Простит ли ему Дир то, что он задумал? Сможет ли понять? Но ведь, если подумать: не узнает, то и прощать будет нечего. Деликатное ментальное воздействие никто не опознает, кроме хорошего ментала, а такие даже в Лесах — редкость. И вот тут его сегодня удивила Нила. Она не поддается ментальному воздействию, ни на каком уровне. Мощная защита, что стоит на ней, словно срослась с девушкой — не взломать. Если бы он не знал наверняка, что она не менталист, то решил, что это ее собственный, естественный блок. Но он ни разу о таких не слышал. И еще татуировка Дира, что это? Чья метка? Не будет ли у него проблем, связанных с ней?
Ван вздохнул. На сердце было тяжело. Ему приходилось торчать здесь. А тянуло обратно в леса. Как там семья? Как молодые сильфы и эльфы, которые пошли за ними против Совета? Не добрались бы до всех. Горечь от мыслей затапливала разум и душу.
Прикосновение к затылку оказалось неожиданным и очень мягким.
Почувствовала?
Погладила у начала роста волос и провела по плечу. Ван выдохнул и расслабился. Самоедство не выход. Она права.
Нила уже жалела о своем поступке, действуя на эмоциях, унизила сильфа перед толпой. Услышав его тяжелый вздох, не удержалась и провела по волосам на затылке и плечу — куда достала.
Ван повернул голову, перехватил ее руку и поцеловал кончики пальцев. При этом в его взгляде, кроме благодарности, было что-то такое, незнакомое, но до мурашек неправильное. От чего сердце Нилы ухнуло вниз.
Странный юноша, очень странный…
Состязания удались, такого накала страстей, положительных страстей, Нила не ощущала никогда. Вокруг бушевали, кричали, поддерживали, насмехались. Магам досталось по полной. Хоть и с небольшим преимуществом, но выиграли воины.
Оборотни при объявлении победителей не скрываясь орали и чуть ли не рыдали от счастья.
Нила глупо улыбалась, вроде как поддерживая, но за магов было чуточку обидно. Сильно на них давила толпа.
Уже выбравшись, под громкое обсуждение соревнований счастливых и не очень счастливых групп поддержки, за ворота академии, Нила почувствовала сильную жажду. Тэй и Ван о чем-то беседовали и не обращали на нее внимание. Она предупредила Аннета, что отойдет недалеко и скоро вернется, и пошла к ближайшей лавке с продуктами за водой.
Мальчишка выбежал из-за поворота внезапно, наткнулся на нее, Нила лишь успела почувствовать удар в руку и паренек унесся, смешался с толпой. Нила стояла и смотрела на кровавый надрез с внутренней стороны предплечья. Сделать ничего не успела, магические потоки странным образом искажались и не поддавались восприятию.
В какой момент ей стало плохо, она не поняла. Сначала все предметы стали двоиться, Нила споткнулась и остановилась. Затем зрение померкло… За ним и слух.
— Ну, и куда ты на этот раз вляпалась? — Грустно спросил голос в тумане. — Я тебя едва держу.
— Шла, толкнули, порезали, и все — больше ничего не помню. — Отрапортовала Нила и огляделась, раньше в тумане она всегда стояла, но сейчас почему-то тянуло присесть, а еще лучше — прилечь.
— Держи. — Усмехнулся голос. И в том месте, где стояла Нила, туман разбежался, образуя пятачок, метра два в диаметре. Под туманом оказалась густая короткая травка веселенькой зеленой расцветки. Ниле даже показалось, что она услышала шум воды невдалеке, словно речка бежит, хотя раньше звуки в тумане отсутствовали, кроме самого голоса.
На пятачке возникло весьма глубокое и широкое, мягкое кресло, в котором девушка почти утонула.
— В сон клонит? — Участливо поинтересовался голос.
— Есть немного, — Нила и правда зевнула.
— Так быстро силы теряешь, что даже сознание отключается…
— Так что со мной случилось? — Поинтересовалась Нила.
— Отравили через порез. Яд редкий, сильный, как твои парни будут выкручиваться, даже не представляю.
— А ты им помочь не можешь? И они не мои. — На всякий случай уточнила девушка.
— Помочь?! — Голос горько расхохотался. — Я и себе то помочь не могу. Сижу тут веками, в этой изнанке в пятьсот метров. И не спорь — твои. Не все, правда.
— А я как тут оказываюсь? И почему ты тут сидишь? И почему в тумане?
— Какая любопытная… — То ли с унынием, то ли с досадой пробормотал голос. — Оказываешься, потому что мы с тобой магически связаны. Сижу, потому что заперли. В тумане, чтобы ты не сошла с ума.
От последнего заявления Нила даже почти проснулась.
— Сильно страшный?
— Как раз наоборот, слишком красивый. — Самодовольно заявил голос.
— Так ты все-таки мужчина?
— А ты думала? — Подозрение так и слышалось в голосе.
— Так и думала, — честно соврала Нила, на всякий случай. И в ответ услышала ироничное хмыканье.
— Так за что тебя заперли?
— Не поверишь, за ум, красоту и удачливость.