«Что же ты, Ван, наделал? Зачем? Куда делась твоя выдержка? Даже с твоим вмешательством Дир думает сначала о своей женщине, а только потом о Лесе. Куда ты влез? Если он все поймет, то произошедшего никогда тебе не простит…»
Но выяснять отношения с Ваном Майт не пошел. Он знал, что выведенный из душевного равновесия Ван точно так же может "успокоить" и его самого. А давать повод лазить в своих мозгах или позволить отсечь лишние, по мнению Вана, чувства, не желал совершенно.
Солнечные лучи и щебет птиц, доносившийся с ближайших к дому деревьев, разбудил Нилу. Она недовольно засопела и потянулась: "И как я могла забыть закрыть до конца шторы?"
Встав с кровати, девушка еще раз потянулась и протанцевала к окну — до конца распахнуть тяжелые занавеси на нем, и впустить, кроме солнца, еще и немного свежего воздуха.
"Интересно, кто меня сюда доставил? Наверное, Тэй, — девушка почувствовала, как радостно екнуло сердце только при одной мысле об эльфе, — больше некому. И как наши пациенты, как Стэф, как Сезарио?" — При воспоминании о некроманте сердце девушки забилось чаще и появилась теплая улыбка на лице.
Как же прерасно, что у них все получилось, если бы не Ван…
Ван!
Вот, вот почему она себя так странно чувствует, вот, что давило на ее подсознание. Она же с ним так и не поговорила!
Нила быстро накинула на себя халат и вылетела в соседнюю комнату.
Ван сидел на кресле, закинув ногу на ногу и вертя в руках тот самый каменный цветок. Сейчас он был без личины. Взгляд твоердый и спокойный.
Нила медленно подошла к нему и склонила голову, изучая.
Баз сомнения, прекрасен. Четкие черты лица не портило даже выражение превосходства, видимо, чаще всего появляющееся на лице сильфа.
Пока Нила его внимательно рассматривала, на лице Вана не дрогнул ни один мускул. Только рука с камнем опустилась на подлокотник и замерла на нем.
— Теперь многие вещи стали понятны. Кроме одной, откуда магия? — Налюбовавшись, произнесла Нила.
— Я спас тебе жизнь. — Нила прикрыла глаза, стараясь совладать с чувствами, которые вызывал не испорченный отваром Стефа голос. Если это вообще был отвар, а не использование магии самого сильфа. — Помнишь, при первом нападении? Тогда рабская метка и исчезла.
— И ты все равно не ушел? — Нила с удивлением посмотрела на сидевшего перед ней одного из будущих властителей сильфов.
— Так было надо. У тебя оказалось удобно, сначала прятаться, потом собирать информацию. Но теперь мы с Тэем уходим.
Нила схватилась руками на стол, опираясь на него всем весом и стараясь передать ему часть той тяжести, которая придавила сердце.
— С Тэем? — Недоверчиво переспросила она.
— Тэй тоже в какой-то мере спас тебе жизнь. Именно он избавил от сильфийской отравы. Его рукой введено в твою кровь противоядие.
— Как удобно вы воспользовались случаем. — Горько произнесла Нила.
Она знала, что они уйдут, когда-нибудь. Но не сейчас, не так быстро. Да и Тэй, он ведь не мог, не мог бросить ее после всего, что они открыли друг другу. В конце, концов, теперь он ее законный супруг… Наверное.
Но невозмутимое лицо сильфа, его холодность не дали вымолвить и слова гнева, обиды или непонимания.
— Когда вы уходите? — Спросила она сухо, пряча свою боль и обиду глубоко внутри.
— Тэй уже ушел, с моим братом. А я ухожу сейчас…
— Ван… Неужели… — Нила глубоко вздохнула, — Неужели я ничего для вас не значу? Неужели вы вот так просто бросаете? Даже без "спасибо"? Неужели я не стою даже этого проклятого "спасибо"?!
— За что? — Голос Вана дрогнул, но он быстро с ним справился.
Нила уже начинала почти ненавидеть это красивое, невозмутимое лицо.
— Так за что? — Между тем продолжил сильф. — За то, что ты спасла нам жизнь? Но мы вернули тебе долг. За кров и еду? Спасибо. Если ты так настаиваешь.
Нила даже не нашла слов, чтобы выразить весь свой гнев, что она испытала после немного насмешливой фразы, что бросил сильф. Она настаивает. Словно кость собаке под стол, бросил свое "спасибо".
Ван встал и надел на шею магическое украшение. Оно слилось с одеждой — буд-то и нет. Следом за камнем вернулась и ставшая привычной за это время личина.
Затем Ван повернулся к девушке, учтиво и с достоинством поклонился и подошел к двери.
Нила злилась, обижалась, бесилась, но так и не могла поверить, что он все-таки уйдет. Вот так. Просто возьмет и выйдет.
— Ван… — Голос девушки прозвучал тихо и беспомощно.
Прямая спина на секунду застыла. Нила увидела только это.
Она не видела, как Ван прикрыл глаза и лицо его исказилось, словно от испытываемой сильной физической боли. Длинные, грубоватые в иллюзии, пальцы сжали дверную ручку так, что костяшки побелели.
Но он так и не развернулся.
Дверь открылась и Ван вышел, аккуртно прикрыв ее за собой, больше не медлив и ни разу не оглянувшись.
Нила стояла и смотрела невидяще на закрытую дверь. Зубы с силой сжимали кисть руки, до боли. Физическая боль была сейчас предпочтительнее той горечи, что разливалась по всему нутру.
Так ей и надо. Привязалась, понадеялась. На что рассчитывала, глупая? Что они останутся или хотя бы попрощаются? Ладно Ван, но Тэй… Перед глазами встало чуть тронутая загаром кожа, огромные желто-зеленые глаза и мягкие губы, которые еще недавно так нежно целовали, давая поддержку и даря успокоение. И золото волос.
И улыбка, с которой он приходил, и его привычка лежать рядом, когд она училась.
И даже не попрощался, он просто не захотел, не нужна… Все ложь. Все притворство. Кем она для них была? Временной хозяйкой? Мостиком для возврата в ту, другую, жизнь. Способ избавиться от смерти?
Нила созлостью отпихнула сстол и он, не удержавшись на ножках, опрокинулся. С хрустальным звоном разлетелись оставшиеся на нем стаканы. И кувшин с водой пуал, рсплескивая жидкость, как слезы, которые Нила даже не могла из себя выдавить, настолько ей было тяжело и больно.
Следом за столом полетели подушки с дивана, на котором она впервые обратила внимание на Вана, как на мужчину. Затем настал черед внутренностей кресла, на котором он только что сидел. Такой холодный, надменный, идеальный.
Их кровати…
Нила не успела подлететь к кроватям, как руки ее кто-то перехватил и спиной прижал к себе, удерживая бъющееся в агонии ненависти тело. Этот кто-то распространял вокруг себя знакомый и одновременно чуть подзабытый аромат. Едва его почувствав, Нила замерла и в шоке раскрыла глаза, когда от двери донесся и вовсе не ожидаемый тут девичий голос.
— Так-так! Значит вот как у нас практикуются целители? — Дельфина поцокала языком и тут же процокала каблучками по деревянному полу, двигаясь по направлению к Ниле и на ходу скидывая с плеча объемную и вероятно тяжелую, судя по короткому взоху облегчения, сумку.
— Отпусти уже ее. Видишь, от удивления и успокоилась. Представляешь, — уже Ниле, — это недоразумение даже не соизволило помочь мне с сумкой! Видите ли я сама виновта, что набрала столько одежды. А я что голая должна ходить?! У приличной девушки должен быть наряд на каждый день недели!
— Фу, извращенец, хватит ее нюхать! — Дельфина кинула за спину Ниле подушкой и, судя по низкому мужскому смеху, — не попала туда, куда целилась.
— Она пахнет горечью и болью, а еще кровью. Светлых, Нила, — девушка уже знала, кого увидит, но так и не могла поверить в происходящее.
Ей казалось, что она выпала из жизни. Остановилась. А все вокруг продолжало двигаться: происходили непонятные события, снились дурные сны. Это были навязанные картинки. Это не она. Это не с ней.
Девушка маргнула и ощущение неральности пропало. Реальными оставалась Дельфина, которая быстрыми жестами наводила порядок: восстанавливала кресло, ставила стол. И горячее тело Миая, который все еще продолжал ее удерживать.
Девушка дернулась и он нехотя выпустил Нилу из своих загребущих лап.
— Так что у тебя тут случилось? Что за слезы, что за истерики? Кто ты такая и куда дела нашу спокойную умницу Нилу? — Дельфина закидывала вопросами, даже недавая вставить и слово. При этом она мягко подтолкнула целительницу к дивану, на котором опять красовались подушки, и поспешила к своей сумке, а затем принялась что-то сосредоточенно из нее вытаскивать.