- Па-а-апрашу не перебивать! Итак, еще разочек!
Июнь уж, блин, прошел,
Июль идет вовсю,
Но вас друзья спрошу:
А видели ли вы первую грозу?
- Вот это уже лучше. – благосклонно согласился Зверобой. – Но что-то белым стихом отдает.
Однако Пожарник лишь отмахнулся от критики:
Нет, не было ни первой, ни второй,
И вот уже к природе обращаюсь:
Мать, ну где твой дождик громовой?
- Так вот кто бурю накликал! – сообразил Кузнечик. – Значит, это я из-за тебя чуть было Гагариным не стал?
- Нет, но здесь совершенно невозможно читать стихи! Просто не дают!
- Извини, гений. Продолжай, пожалуйста!
- А на чем я закончил?
- Что-то там: ля-ля-тополя и вот опять ушел я, блин, в запой…- съязвил Кузнечик, припоминая "блин" из первой строчки, но поэт удачно перехватил мысль:
- Молодец! Отличная рифма! Включу в соавторы!
Так вот, к природе обращаюсь:
Мать, где твой дождик грозовой?
Ведь без него душа поэта
Уйдет в глубокий мрак, запой…
- Я причастен к шедевру! – заорал Кузнечик и на радостях свалился прямо на Василька.
А вдохновленный успехом автор тем временем продолжал:
Где молний отблески лихие?
Грозы раскаты голубые?
- Какие раскаты? – не поняла Божья коровка, но на ее замечание никто не обратил внимания.
Ах, как люблю я дождь грибной,
В грозу он словно брат родной!
А воздух?
Он лучист и чист…
Я не закончил,
Дайте новый лист!
- Не-не-не! – вдвоем завопили Кузнечик и Зверобой. – Хорош!
- Да… – задумчиво протянул Пожарник. – А ведь вы, пожалуй, правы, безнадежные тупицы. Такая концовка даже очень оригинальна. Она дает читателю недвусмысленный намек, что в этом блестящем стихотворении воплотилось безусловно многое, но однозначно не все из творческого потенциала автора. Она так и говорит ему, мол, жди, читатель, жди, продолжение следует…
Василек смотрел на них и, понимая, что все шутки очень удачные и что после таких переживаний их дурачества очень даже кстати, никак не мог успокоиться. Он чувствовал, что опасность, родившаяся во время грозы, не ушла, а, притаившись до поры до времени, копит силы…
Он смотрел на нее и словно видел, как их окружает кольцо плохих, совсем чуждых той искренней радости, что сейчас завладела поляной, помыслов и сил. Послышался хлопот сильных крыльев, и над их поляной пролетела сорока.
- Люди, люди! Идут люди! – проскрежетала она.
А ведь совсем недавно Зверобой говорил, что сороки на своих хвостах приносят одни несчастья…
…Настя и Аленка встали в этот день очень рано. Еще бы! Если хочешь вернуться из лесу с полной корзинкой грибов, то вставай раньше рассвета! И вот только прошли прогон, как началась буря, которую, впрочем, они удачно переждали под огромной старой елью. Вымокнуть-то, не вымокли, но какие уж тут грибы? В лесу все сырое, с деревьев капает - чуть тронь, нет, надо возвращаться. Обратно шли внимательно высматривая— вдруг хоть в прогоне что попадется? Аленка нашла два белых, а Настя – ничего, поэтому она легко прыгала по тропке, зорко оглядывая траву, не ленилась заглянуть под каждую березку, каждый кустик со своей стороны. Но что-то не везло.
И тут ее внимание привлекла ромашка. Вообще, Настя не очень жаловала ромашки. Их полным-полно растет прямо за огородом. Для чего они годятся? Разве что для венков на голову?
Но эта была необыкновенной: яркой, сильной, словно наполненной каким-то внутренним светом. Да словами и не объяснишь. Настя протянула руку и, не секунды не задумываясь, сорвала ее…
…Все случилось настолько быстро, что поначалу Василек просто ничего не понял. Вот они смеялись над Пожарником, вот пролетела сорока, вот качнулась трава, вот перевернулся мир, вот не стало ее. Просто не стало. Как будто не было.
Все застыли в ужасе, словно боясь любым движением превратить в правду то, что произошло и стало правдой уже так.
Первым очнулся Зверобой:
- Попробуй, попроси у него… Ведь вы были такие… Оно поможет, обязательно поможет!
Да, это был последний шанс. Василек с отчаянной надеждой посмотрел вверх, туда, где тучи уже рассеялись, и на удивительно чистом голубом небе ласково улыбалось оно.