Ксюша жить совсем не торопилась и мама переживала, что дочке и пятьдесят стукнет, а она всё будет ждать подходящего момента, когда придет время превращать «впереди» в «сейчас». Так ведь совсем всё пропустить можно! Но об этом волновалась мама. Ксюша – нет.
Была пятница и мама пришла с работы чуть пораньше и, конечно же, застала свою дочь дома.
– У тебя что, не было учебы? – поинтересовалась она у дочери, которую не ожидала увидеть раньше восьми часов вечера. – У вас же сегодня длинный день.
– Да, длинный, – отреагировала Ксюша, – только я ушла пораньше.
– Почему?
– Однокурсники решили все одновременно уйти с пар, и пошли в бар.
– А ты почему с ними не пошла?
– Да не хотелось как-то…
– Ксюш, а у тебя парень есть?
– Зачем он мне?
– Что значит «зачем»? А как же цветочки, киношки, поцелуйчики?
– Да ну, мам! Не интересно.
– Ксюш, а что тебе интересно? – стараясь не показаться грубой, грубо спросила ее мама.
– В смысле? – не ожидавшая такого напора, переспросила Ксюша.
– Ты так и будешь всю жизнь спать, да чай под телевизор пить?
Ксюша так тяжело вздохнула в ответ, и вложила в этот вздох столько души, что душа чуть не вылетела наружу.
– Опять ты начинаешь! Мама! Да я же еще совсем молодая! Всё у меня будет! Дай сил набраться! И вообще, от всех этих ссор у меня голова разболелась.
– Ладно, больше не буду. Пойдем есть.
Ксюша уселась за стол и стала ждать, пока мама приготовит еду.
– Чайник поставь, пожалуйста, – попросила мама.
– Я только села, – завозмущалась Ксюша.
– А я еще даже не садилась.
Закатив глазки, Ксюша выполнила мамину просьбу.
Приговорив свой ужин к неотвратимой смерти, Ксюша поставила испачканную, но тщательно вылизанную посуду, в раковину.
– Дочурка, может помоешь за собой?
– Ну маам! У меня голова болит.
– Если болит голова, значит надо идти к врачу! – разом выплеснула накопившиеся эмоции мама.
Дочь промолчала. Врачей она не любила, но раз уж в последнее время она стала замечать за собой непроходящее чувство усталости, может быть и правда стоит провериться у какого-нибудь доктора.
На следующий день Ксюша с мамой уже сидели в приемной врача-терапевта, который совершенно искренне не понимал, как можно объяснить вечный упадок сил, хроническую усталость из-за ничего и нежелание делать хоть что-нибудь. Но он выписал Ксюше направления на сдачу всевозможных анализов и сказал, что будет ждать ее снова через неделю, когда он по каким-то из анализов сможет что-то да понять.
Через неделю у Ксюши было обострение депрессии. Она говорила маме, что слишком много думает и слишком много понимает, и от этого ей невероятно грустно. Мама в очередной раз предложила ей занять себя чем-нибудь, а Ксюша в очередной раз сказала, что у нее на это нет ни сил, ни времени.
К врачу за результатами анализов и медицинским объяснением лени дочери мама пошла одна. Она и не подозревала, насколько кардинально всё изменится прямо сейчас.
Мама зашла домой как кошка, нападающая на прыгающего по песочку воробышка: бесшумно и предельно осторожно. Ей хотелось, чтобы сегодня дочь задержалась в университете подольше, чтобы отложить разговор, но…
– Мам, это ты? Я не слышала, как ты вошла, – дочка вышла навстречу маме из своей комнаты и дежурно чмокнула ее в щеку. – Что врач сказал? – поинтересовалась своим здоровьем Ксюша.
– Присядь. Надо поговорить.
Ксюша всегда очень не любила, когда мама говорила с ней в такой манере и так серьезно, и сейчас ей это не понравилось особенно. Она присела и стала внимательно слушать, как аккуратно мама пытается рассказать ей, что она смертельно больна. Врач даже не прописал никаких лекарств, потому что болезнь уже в последней стадии своего развития и лечению не подлежит.
С той самой секунды, как мама закончила передавать слова врача, немного переделанные для того, чтобы диагноз звучал как можно обнадеживающей, и еще два дня после этого, Ксюша рыдала. Прерывалась она только на сон и еду, а потом снова принималась рыдать. Она причитала и говорила «за что мне это!», «почему именно я?» и «что же я в жизни такого плохого сделала?» Но больше всего ее тревожило то, что она не знала, сколько ей осталось жить. Мама сказала, что врач не может устанавливать временные рамки и что любой день может оказаться финишным.
– Любой день! А я уже два дня проплакала! – ругалась на себя Ксюша.
– Доченька, не плачь! Прошу тебя! Раз любой день может стать последним, постарайся каждый раз делать так, чтобы он был незабываемым.
– Мама, а я ведь всегда думала, что у меня всё впереди, а тут… – и она снова зарыдала.