Неудачная атака на апулийские владения Боэмунда не подорвала подготовку Ромейской державы к предстоящей войне. На Балканах продолжалось вооружение и обучение ромейских войск. Помимо привлечения большого числа печенежских, тюркских, аланских и франкских наемников, император Алексей возвращал в строй и собственно ромейские контингенты. Состав армии пополнился поколением молодых военачальников, воспитанных и обученных под личным руководством василевса[955]. Явным признаком укрепления Ромейской империи стало и то, что василевс теперь вновь мог опираться на ресурсы отвоеванных, азиатских провинций. Портовые города Вифинии и Пафлагонии приняли участие в постройке кораблей для флота, а ромейские войска были призваны как с западного побережья Малой Азии, так и из Киликии[956]. Императорский флот, после поражения у стен Бриндизи и последовавшей высадки армии Боэмунда в Эпире, был передан под начало намного более способных военачальников — Мариана Маврокатакалона и Ландульфа. Более того, зимой 1107 г. на помощь к Ромейской державе выступил венецианский флот, во главе с дожем Орделафо Фальеро, что определило победу Византии на море[957].
Осада Диррахия и битвы в Эпире (1107–1108 гг.)
С военно-стратегической точки зрения, «крестовый поход» Боэмунда фактически был сведен к стремительному завоеванию прибрежных областей Эпира[958] и к последовавшей бессрочной осаде Диррахия. Князь Антиохийский отлично понимал, что, не взяв Диррахий, ключ к западным рубежам империи, невозможно продвигаться вглубь Балканского полуострова. Исходя из этого, он приложил все усилия к осаде города, непрерывно атакуя стены, воздвигая мощные осадные орудия[959] и даже сжигая собственные корабли, дабы отбить у своих воинов мысли об отступлении[960]. Цвет западного рыцарства почти на год увяз под стенами балканского города-крепости, в то время как ромейская армия и императорский флот методично блокировали крестоносцев с суши и моря.
Если, во время кампании 1107–1108 гг. в действиях Боэмунда можно проследить явное желание повторить и победоносно завершить кампанию Гвискара, то император Алексей совершенно четко избегал ошибок прошлой войны. В частности, его армия умело и упорно избегала генерального сражения с франко-нормандцами, очевидно памятуя о печальном исходе битв у Диррахия (1081 г.) и Арты (1083 г.). Исключением, конечно же, стали битвы у Арванона, Главиницы и на реке Арзен, но это были столкновения отдельных, хоть и многочисленных контингентов, корпусов франко-нормандской и ромейской армии[961]. Что касается самих Алексея и Боэмунда, то они, с основными силами своих армий, так и не встретились на поле боя. Между тем, блокада, установленная Алексеем I Комниным, довела армию Боэмунда до полного истощения. Императорские и венецианские корабли не давали союзным Боэмунду итальянским судам приблизиться к побережью, а ромейские войска и наемные контингенты стойко держали оборону горных проходов и перевалов, окружавших Диррахий. Как об этом писала Анна Комнина, «продовольствие, которое по расчетам Боэмунда ему должны были доставить, не давали подвезти отряды ромейского войска, овладевшие долинами, проходами и самим побережьем. Поэтому голод сразу постиг как коней, так и людей, и губил тех и других, ибо у коней не было корма, а у людей — пищи. Кроме того, варварское войско было поражено некоей желудочной болезнью»[962]. Сообщение Анны подтверждает и Ордерик Виталий: «запасы провианта подходили к концу, и войско Христово таяло на чужой земле. В конце концов, не в силах выдержать тяжкий голод, они стали дезертировать; собираясь небольшими группами и рассеиваясь по Македонии, они прибывали к императору, который предоставлял им выбор — либо остаться у него на службе, либо покинуть страну и идти туда, куда им угодно»[963]. Здесь, вероятно, речь идет о выборе продолжить путь в Святую землю или переправиться обратно в Италию.
955
«Алексей выделил из всего войска новобранцев и назначил командирами тех, кого он сам воспитал и обучил военному искусству. Было их всего триста человек — все молодые и рослые, сильные телом, с первым пухом на щеках, все как один искусные стрелки из лука и непревзойденные метатели копий. Сыновья разных народов, они составляли отборный отряд всего ромейского войска и подчинялись стратигу-императору, ибо он был для них одновременно и императором, и стратигом, и учителем». См. Анна Комнина. Указ соч. — Книга XIII, гл. 2, С. 343.
956
«Повсюду распространялась весть о предстоящей переправе Боэмунда. Самодержец, испытывая большой недостаток в воинах и нуждаясь в войске, не уступающем кельтским полчищам и способном противостоять им, не стал медлить и колебаться, а послал за военачальниками, находившимися в Келесирии, — я имею ввиду Канта-кузина и Монастру, из которых первый охранял Лаодикию, второй — Таре». См. Анна Комнина. Указ соч. — Книга XII, гл. 2, С. 321.
957
Согласно «Кратким венецианским анналам»: «В год господень 1108 (1107. — С. Б.) 3 декабря начался поход Венеции против Боэмунда. Дожем в то время был Орделафо Фальеро». См. Annales Venetici breves // Testi storici veneziani (XI–XIII secolo), Medioevo Europeo Vol. 1 — Padova 1999. — P. 92.
958
Анна Комнина пишет о том, что помимо Авлоны, «Боэмунд захватил Петрулу, крепость Милос за рекой Деволом и присвоил себе по обычаю войны все города в округе Диррахия. Вот что свершил он своей воинственной десницей». См. Анна Комнина. Указ соч. — Книга XIII, гл. 2, С. 344.
959
Согласно «Алексиаде», Боэмунд «он сооружал военные машины, строил черепахи, снабженные башнями или таранами, щиты и навесы; он трудился в течение всей зимы и лета, своими угрозами и делами устрашая и без того устрашенных людей». См. Анна Комнина. Указ соч. — Книга XIII, гл. 2, С. 344. Среди осадных орудий, воздвигнутых франко-нормандцами у Диррахия, Анна Комнина уделяет особое внимание огромной «черепахе» (testudo) и осадной башне, превышавшей по высоте стены города. Оба орудия были сожжены ромеями. См. Ibid. — Книга XIII, гл. 3, С. 344–345, 346–347.
960
«После переправы Боэмунд немедленно предал огню свои грузовые суда, корабли для перевозки лошадей и так называемые "стратиотиды"; сделал он это частично из военной хитрости, дабы его войско не возлагало надежд на море, частично — вынуждаемый ромейским флотом». См. Анна Комнина. Указ соч. — Книга XIII, гл. 2, С. 344.
961
В битве у Арванона франко-нормандская конница герцога Ги де Отвилля взяла в тиски и разгромила ромейские войска Евстафия Камицы. См. Анна Комнина. Указ соч. — Книга XIII, гл. 5, С. 351. В ходе последовавшего сражения у Главиницы посланные герцогом Ги нормандцы, под началом графа Пайена (или, как его называет Анна, «Контопагана») разбили и контингент стратига Алиата, причем сам Алиат был убит графом Пайеном на поле боя. См. Ibid. — С. 351–552. Наконец, в битве на реке Арзен вызванный василевсом дука Иоанн Кантакузин (за три года до этого отвоевавший у Антиохийского князя Латакию и сирийское побережье) наголову разбил войска Ги де Отвилля, пленив множество рыцарей, в том числе и графа Пайена. Причем, сражение было выиграно благодаря стойкости ромейских войск, устоявших перед нормандцами в то время как печенеги, тюрки и аланы отступили под натиском рыцарской кавалерии. Это прямо свидетельствует об успехах военных реформ императора Алексея I Комнина, возвратившего в строй боеспособные ромейские части. Подробное описание сражения на реке Арзен, см. Ibid. — С. 352–353.