Особое значение в XI в. приобретают и скриптории сирийских монастырей — не только как центры перевода византийских богослужебных и богословских текстов на восточные наречия, но и как художественные центры, где работали мастера книжной миниатюры. Книжная миниатюра XI в. первой обрела ту экспрессию и тот утонченный драматизм, которые позднее повсеместно вошли в свои права в византийском искусстве эпохи Комнинов. Те тенденции, которым предстояло воплотиться на мозаиках, фресках и иконах XII в., уже проступали в миниатюре XI в., в том числе — в тех шедеврах, которые создавались в скрипториях сирийских монастырей рукой константинопольских, грузинских и антиохийских мастеров. А.Л. Саминский, чьи исследования имеют первостепенное значение для изучения художественного наследия византийской Антиохии XI в.[541], отмечает, с одной стороны, тесную связь антиохийских скрипториев с художественными традициями Константинополя, и в то же время — большую и несколько большую экспрессивность, остроту, свойственную антиохийцам[542]. Последнюю предрасположенность антиохийских мастеров, вне всякого сомнения, следует отнести к проявлению восточного, в частности — сирийского влияния. По словам А.Л. Саминского «Влияние Константинополя на искусство Антиохии (…) могло быть сильным и непосредственным. Но, несмотря на все усилия столицы по ассимиляции восточного патриархата, он сохранил свое особенное лицо: арабский язык богослужения и гордость собственным преданием. Вероятно, дух этого предания отразился в антиохийских рукописях — единственных дошедших до нас следах искусства византийской Антиохии»[543]. Среди наиболее ярких памятников антиохийской книжной миниатюры XI в. стоит, следуя А.Л. Саминскому, выделить Алавердское Евангелие, а также Евангелия-апракос из афонского монастыря Кутлумуш (cod.gr. 61) и монастыря Св. Екатерины на Синае (cod.gr. 208).
Также нельзя не отметить, что XI в. стал и периодом наиболее деятельного участия византийских василевсов в делах Святой земли и Иерусалимской Церкви. Достаточно привести пример положения святых мест в Иерусалиме. Если со времен арабского правления бремя по поддержанию и перестройке Храма Воскресения (Храма Гроба Господня) лежали на Иерусалимском Патриархе и мелькитских сановниках халифата, то в 1047 г., спустя менее чем сорок лет после полного своего уничтожения, важнейший паломнический центр христианского мира был восстановлен именно благодаря стараниям и вкладам ромейских василевсов. После разрушения иерусалимского Храма Гроба Господня халифом Аль-Хакимом, в 1009 г., ромейские василевсы Роман III Аргир, Михаил IV Пафлагон и Константин IX Мономах последовательно добивались восстановления собора (ценой освобождения 5.000 мусульманских пленников, возведении фатимидской, шиитской мечети в Константинополе и т. д.). В 1047–1048 гг. собор был восстановлен, опять же, византийскими мастерами, и на средства ромейского императора Константина IX Мономаха. О роскоши этих византийских вложений в Святую землю свидетельствует описание персидского путешественника Насира Хосрова, посетившего Иерусалим и новый, едва возведенный Храм Гроба Господня, в 1047 г. «На сегодняшний день церковь представляет собой невероятно обширное сооружение, способное вместить 8.000 человек. Здание возведено с величайшим умением, из разноцветного мрамора, с орнаментом и скульптурами. Внутри церковь украшена византийскими тканями, с золотой вышивкой и изображениями. Они отображают Иисуса — мир Ему! — который иногда изображен восседающим на осле. Там же изображения других пророков, таких как Авраам, и Измаил, и Исаак, и Иаков со своими сыновьями — мир им всем! Эти изображения покрыты сандараком (т. е. маслом красного можжевельника): и лик каждого изображения покрыт тонким стеклом, совершенно прозрачным. Это позволяет не вешать занавесь и, в то же время, защищает изображение от оседающей пыли и грязи, ибо стекло ежедневно протирается служителями»[544]. Разумеется, описанный Насиром собор — это был не дошедший до нас романский Храм Гроба Господня, но более сложное и несколько менее масштабное, предшествующее сооружение — с базиликой на месте нынешнего кафоликона, открытой ротундой над Святым Гробом и тремя дополнительными капеллами с западной стороны кувуклия[545].
541
Подробнее см. Saminsky A. Assimilation and creation of Greek Art in Antioch-on-the-Orontes in Syria during the second period of Byzantine domination (969–1084) // East and West in the Medieval Eastern Mediterranean. Antioch from the Byzantine Reconquest until the end of the Crusader Principality. Vol. II. — Leuven, 2013; Он же. Georgian and Greek Illuminated Manuscripts from Antioch // East and West in the Medieval Eastern Mediterranean. Antioch from the Byzantine Reconquest until the End of the Crusader Principality. Vol. I. — Leuven, 2006; Саминский А.Л. Образ и смысл // Образ Византии. Сборник статей в честь О.С. Поповой. — М.: Северный Паломник, 2008.
542
Saminsky A. Assimilation and creation of Greek Art in Antioch-on-the-Orontes in Syria during the second period of Byzantine domination… P. 220–221.
545
Willis R. The Architectural History of the Holy Sepulchre at Jerusalem. — London, 1849. — C. 12, P. 141–149.