Даже с большого расстояния было заметно, что человек этот рослый и крепкий, а когда он сошёл на берег и встал перед василевсом, то оказалось, что гость выше василевса почти на целую голову. Юстинианис явно принадлежал к тем силачам, которые голыми руками гнут подковы и показывают другие чудеса. Неудивительно, что он так спокойно стоял на палубе, не боясь сильного ветра, а позже оказалось, что этот генуэзец не боится вообще ничего.
Он привёл с собой ещё четыреста латников, не считая команду самих кораблей, а ещё привёз всякие механизмы, применяемые на войне, которые Яннис на следующий день (с отцовского разрешения) ходил осматривать, когда их выгружали. Он пытался угадать назначение того или иного, пытался спрашивать у людей, занимавшихся разгрузкой, но не знал их языка, а на языке жестов получалось плохо.
К тому же люди были заняты, не хотели отвлекаться, и тогда Яннис принялся им помогать. Улучил минуту, схватил большой моток толстой верёвки, не уместившийся в руках у одного из генуэзцев, и понёс туда же, куда все шли.
Помощь была оценена: теперь Янниса пустили на судно и указывали, что брать. И он послушно хватал, и нёс на ту или иную часть каменной пристани, и так увлёкся, что не сразу услышал, когда его, находящегося на палубе, окликнули на его родном языке:
- Эх, мальчик! Ты что здесь делаешь?
Добровольный помощник оглянулся. Перед ним был сам Иоанн Юстинианис, и теперь получилось разглядеть его получше, чем вчера. Яннис обратил внимание на гладко выбритое обветренное лицо с жёсткими чертами, на тёмные короткие кудрявые волосы и на широкий чёрный берет, а также - на простой бордовый плащ из шерстяной ткани, нижний край которого был закинут на плечо.
Казалось бы, ничем не примечательная внешность (за исключением того, что Юстинианис и вправду был великаном), но Яннис особо отметил не лицо и не одежду, а манеру держаться. Этот человек очень твёрдо стоял на ногах, как будто прирос к палубе. Казалось, даже самый жестокий шторм не сможет сдвинуть его с места, если бы всё происходило далеко в море.
Меж тем палуба ощутимо покачивалась под ногами Янниса - он ещё не научился стоять на ней твёрдо, потому что никогда не плавал на кораблях. Не так давно отец обещал взять его в путешествие в Морею* и на Кипр, но планы расстроились из-за турок, а теперь приходилось стыдиться своей неуклюжести.
_____________
* Государство на Пелопонесском полуострове.
_____________
- Разве я нанимал тебя? - спросил Юстинианис. Его глаза слегка щурились и смотрели очень внимательно, заставляя смутиться, но Яннис, за мгновение до этого опустивший голову, теперь снова посмотрел на собеседника. Выдержав пристальный взгляд, мальчик с достоинством ответил:
- Я помогаю просто так. Разве вам помощь не нужна?
Генуэзец молчал, не выказывая неудовольствия, поэтому Яннис ещё более смело продолжал:
- Вы приехали помочь нам как друзья, а если так, то мы должны помогать вам. Мы будем делать общее дело.
- Верно. - Юстинианис улыбнулся. - Кто твой отец?
- Георгий Сфрандзис.
- А как тебя зовут, мальчик?
- Так же, как и тебя, - ответил Яннис. - Меня зовут Иоанн.
- Раз тебя зовут, как меня, значит, ты - Джованни, - снова улыбнулся генуэзец. - Хорошо, Джованни. Если хочешь помогать, то помогай.
Юстинианис развернулся и пошёл прочь. Яннис продолжил работать на разгрузке, но с тех пор, раз уж его имя запомнили, считал себя вправе иногда прийти к Юстинианису и задать вопрос. И получал ответы! И чем больше росла слава этого генуэзца в Городе (а за последующие месяцы она увеличилась многократно), тем более удачливым считал себя Яннис. "Я знаком с таким человеком!" - говорил он себе и сам не верил, что всё наяву, но возможно, это странное чувство нереальности происходящего возникало просто от того, что Яннис последние два месяца не высыпался.
Вот и сейчас очень хотелось вместо того, чтобы идти с матерью, сестрой и Анной в церковь, просто отправиться домой и провалиться в сон. Ведь вечером Яннис как всегда собирался идти и предложить свою помощь защитникам Города, под ответственностью которых находился средний участок западных укреплений.
Эти люди за целый день уставали сражаться с турками и заделывать в стенах бреши, созданные турецкими пушками. Вот почему, когда турки отступали и канонада стихала, участвовать в починке стен следовало даже мирным людям. А иначе у защитников могло на следующий день не найтись сил на битву. Вот почему Яннис приходил. А ещё потому, что Юстинианис однажды сказал: