- Иди сюда сынок! К тебе пришла работа!
- Чем узум! Не хочу работы. Иду только из великого уважения к вам, отец!
- Беране паге. Цецем! Иди быстрей! Захвати инструмент.
- Иду, папа!
Федор тем временем вынул меч, и приложил его на прилавке поверх ножен, прикидывая в размер.
- Прибор на ножнах - не из серебра, - вдруг прошипело в воздухе. - Это начищенная латунь.
- Ов?! Кто? Кто это сказал? - Открыв рот начал испуганно оглядываться лавочник.
Парфений, который уже достал кошель, тут же подтянул его ближе к себе и положил вторую руку на его горловину. Окассий сдвинул шляпу на затылок.
- Как же тебе не стыдно, сын мой, - с ласковой укоризной сказал Окассий. - Обманывать покупателя в присутствии аж двух святых отцов?
- Кто обманывает?! - Искренне возмутился лавочник. - Я держу эту лавку уже пять лет! Ни одного недовольного покупателя! Все честно! Искренне! От сердца! Не знаю какой проходимец попытался меня опорочить. В моей лавке не бывает подделок! Чистейшее серебро!
- Скажи еще, что ты это серебро сам кайлом на руднике добыл, - процедил Федор.
- Чистейшее! У меня лучшие поставщики!
- Может быть, нам обратится с жалобой к квартальному голове, и потребовать проверки? Или нам лучше сразу направится к городскому главе? - С доброй улыбкой и глазами-ледышками спросил Окассий. - Ты даже не понимаешь, с кем связался, сын мой.
Лавочник наклонился над ножнами.
- Са инч э?! Вай! Что же это?! - Поразился он. - Правда, похоже, олово!.. Проклятые поставщики! Обманули меня! Портят мое доброе имя! Как же так могло случиться? Никогда такого не было, и вот опять!.. Позор на мои седины! Провели меня! Обманули меня, доверчивого! Вай!..
- Таки дорогой мой Ервандик, - Послышался меланхоличный голос из противоположной лавки с другой стороны улицы. Из-под навеса там вылез человек со скорбным взглядом и двумя длинными витыми клоками волос у ушей. - Заметь, что я как честный торговец словом не обмолвился твоим уважаемым покупателям, сколь часто тебя, доверчивого, обманывают поставщики. И почти всегда это случается, когда покупатели здесь проездом. Но раз уж они сами это заметили... - не хотят ли благородные господа зайти в мою лавку? Старый Моше таки чтит закон, и у него все без обману.
- Уйди Моше, не отнимай у моих детей хлеб! - Возмутился лавочник. - В такой деликатный момент, чтоб тебе малость помолчать!
- Чтоб и не помолчать? Если уважаемые господа уже поняли, что я продаю костяные гребни и разные шкатулки? Не хотите ли, уважаемые купить для своего меча деревянный ларец?
- Что ты пристал к уважаемым покупателям, Моше? Разве ты не видишь, что благородному господину нужны ножны?
- Нет, ну как тебе не стыдно? - Возвысил суровый голос Парфений. - Обманывать средь бела дня? Или ты не боишься, что я - как священник - пойду в твою церковь, и устрою тебе наказание?!
- Клянусь, - я сам стал жертвой обмана, святой отец! - Приложил руки к груди лавочник. - А церковного наказания я не боюсь, ибо вы священник ромейского обряду, а я из другой церкви.
- Вот рядом со мной и священник по обряду латинскому, - указал На Окассия Парфений.
- Я и не латинянин. Я из армян. Наших церквей в этом городе нет. И я честный торговец!
- Похоже, - Вашего гнева он не боится, святые отцы. - Качнул головой Федор, разминая шею, и поворачиваясь к лавочнику. - Придется по старинке, - намять бока.
- Наподдай ему хорошенько, - благословил, сурово сжав губы Парфений. - Он из армян, а значит - еретик-монофизит.61
- А, ты еще и подлый монофизит, что бы там это не значило... - Федор стукнул костяшками в ладонь. - Ну сейчас я тебе за все навешу.
- Ервандик, я буду за тебя скорбеть - донеслось с противоположной лавки.
- Что за беспредел?! - Взвыл лавочник, отступая за прилавком! Эй стража! Воры!
- Щас, получишь и за воров, - пообещал Федор, легко перескочив за прилавок, привычно намечая точку на пузе лавочника, куда мгновением позже прилетит его кулак.
Лавочник сжался, предчувствуя неотвратимое.
- Оставь моего папу, бандюга! - Крикнул звонкий голосок.
Федор повернулся. Из дверного проема, ведущего в дом показался мальчик, лет восьми-десяти. Черноволосый, черноглазый, он был до того хорошенький, что стиснутые в руках ножницы смотрелись почти комично. Но импровизированное оружие свое он держал крепко, и смотрел храбро. Федор подумал и опустил кулак.
- Сына благодари... - Буркнул Федор лавочнику. - Спас твою рожу, а то бы я её раскрасил в цвет. Значит так. Ножны куплю за четверть твоей цены.
- Ой, четверть! Да в них одной латуни на...
- За пятерню. - Сжимая кулак поправился Федор.
- Хорошо, за пятерню, - поглядев на костяшки Федора, согласился лавочник. - Только чтоб уважить благородного господина.
- Папа, - зови квартальную стражу! - Крикнул мальчик.
- Да-да, - зови, - ехидно улыбнулся лавочнику Окассий.
- Цыть, сынок! - Прикрикнул лавочник. - Или у тебя нет моего ума? Все нормально, мы просто спорим за цену. Это нормальный рыночный процесс. Что ты стоишь? Где инструменты? Разве ты не видишь, что благородный господин ждет, пока ты подгонишь его ножны?
- Ервандик, я радуюсь за твое здоровье! - Донеслось с улицы.
Федор вышел обратно через прилавок. Мальчик недоуменно пожал плечами, выложил инструменты, подтащил высокий стул, и уместился вместе с ножнами на прилавке.
- Совсем не в меня, - пожаловался компаньонам лавочник, - руки умелые, а к торговле не прилежает. Чуть что - в драку. Видно, пошел в покойную жену. У неё в дальней родне были воины, мне на горе... Не соблаговолите дать свой меч на примерку, господин?
Федор вытащил меч, положил на прилавок. Малец, восхищенно полыхнув глазами, взял оружие, быстро примерил. Пилой опилил деревянные плашки заготовки ножен, обернул в кожу, и начал аккуратно зашивать основу.
- Значит, душа к торговле у тебя не лежит, малец? - Спросил Федор, усевшись на прилавок.
- Нет господин, - споро работая иглой, кивнул маленький работник.
- Может быть, хочешь стать воином? - Спросил Федор.
- Хочу! - Полыхнул глазами мальчонка.
- Молодец, парень! - Хлопнул кулаком по прилавку Федор. - Правда! Бросай это подлое торгашье дело. Мужчину должен кормить настоящий труд; - плуг или меч. Как подрастешь, - отправляйся в Романию. У василевса в войске служит много смелых армян. Чем черт не шутит, может ты даже сам станешь императором.
Владелец лавки хотел что-то протестующе гукнуть, но глянув на раздурившегося Федора почел за лучшее проглотить слова, и только скорбно засопел.
- Разве может простой человек стать императором?! - Малец даже на секунду перестал класть стежки на кожу.
- Может, парень. - Кивнул Федор. - В Римской Империи - может. Это ведь не край убогих дикарей, вроде Британии или Франкии. В Романии тебя судят по твоим достоинствам, а не по крови и древности замшелого рода. Бывали в Риме императоры и из простых солдат, и из крестьян. А знаменитый ромейский император Иоанн Цхимисхий, как и ты - по крови был армянином.
- Он был похож на меня?! - Удивленно и радостно спросил малец.
- Ну... - Федор замялся: в романских песнях пелось, что император Иоанн был голубоглазым и рыжебородым; он происходил из древнего армянского рода, и видно уберегся от того, что пришлые темные тюрки начали покорять и вливать в армян свою кровь. Сбивать мальцу настрой, однако, не хотелось. - Как две капли воды! - Решительно кивнул Федор.
- Здорово! - Обрадовался малец. Увидишь, господин, я приду в Рим, и стану императором!
- Добро, - кивнул Федор. - Может быть, мне еще придется отдавать тебе честь, малец.
Мальчонка тем временем дошил кожу, насадил на ножны части прибора и молоточком аккуратно забил заклепки из мягкого металла.
- Готово, папа! - Обернулся мальчик к лавочнику.
- Готово, господин, - эхом отозвался к Федору торгаш.
- Экая ладная работа, взяв ножны полюбовался Федор. - Черт знает за что Бог послал тебе такого замечательного сына... Мне еще нужна обертка на рукоять меча. Кожа ската есть?