- Я сервант-д-арме Дидье, господин. Я сам провожу вас. - Начальник поста обернулся к своим людям. Умберто, - за старшего. Принимай и разводи.
- Уи, - коротко отозвался назначенный.
- Прошу за мной, господа.
Дидье повернулся, и положив руку на рукоять висевшего при бедре меча, направился к крепости. Компаньоны двинулись за ним. Путь, которым вел их провожатый, оказался пологим пандусом, который постепенно поднимался параллельно крутому холму, и оседлавшей его крепостной стене. Любой, кто попытался бы подняться этим путем без спроса, оказывался, на долгом великолепно простреливаемом пространстве, где не было никакой возможности для укрытия. Штурмовой отряд поднимавшейся здесь, мог истаять, так и не добравшись до ворот в стене. Как и всякому опытному солдату, Федору вообще не хотелось брать штурмом никакую крепость, потому что дело это всегда крайне рискованное. Мало что значит твое воинское уменье, когда на тебя сверху опрокинут котел раскаленной смолы, или же ты лезешь по лестнице, конец которой усердно рубит засевший на стене шалун с топором... Но глядя на укрепления Маркаба, Федор признал, что штурмовать конкретно эти стены - он бы хотел в самую последнюю очередь. Ну, почти в последнюю. Человека, видевшего вблизи титанические стены Нового Рима, никакие другие крепости уже поразить не могли. Но уважение здешние стены внушали - однозначно.
- В каком достоинстве наш провожатый? - Тихонько спросил Федор на греческом Окассия, пока они продолжали подниматься по пологим ступеням.
- Он "оружный слуга", - пояснил Окассий. - Сервант де арме, или же сержант эт армс, как говорят в ланжисе бриттов. Это значит, что он принадлежит к вспомогательным воинам из людей простого сословия. Ядром же орденского войска являются всадники из знатных родов, их называют "шевальерс", то есть всадниками.
- А знак у него на груди?
- Этот знак как раз и обозначает что он сервант. Знак этот в виде буквы "T" символизирует крест, на котором принял смерть наш спаситель Христос. У слуг он, как видишь, без верхней палки, то есть как бы без таблички с титулом, где было указано, что Христос есть царь иудейский. Полный крест с четырьмя палками - то есть с верхним титулом, полагается только благородным рыцарям.
- Смотрю, ты изучил нравы сего ордена.
- Какой бы я был посланец, если бы не знал тех, к кому послан? - Пожал плечами Окассий.
- Есть еще что-то о обычаях этих воинов, что мне следует знать в первую голову? - Осведомился Федор.
- Хвали Бога будучи среди божьих людей. Иначе они открутят тебе голову, сын мой.
Провожатый, тем временем привел их к верхним стенам. На воротах здесь стоял еще один пост. И здесь уже вместе со стражниками оказался воин, на наддоспешнике и плаще которого был полный белый крест. Встретившись с ним взглядом, Федор внутренне поежился. У рыцаря были глаза фанатика, который не боится ничего, а ради своей веры сделает - все. Ровно такой же взгляд был у муслимских бесноватых воинов, будто эти люди были уже не здесь, а где-то в другом мире.
Сержант, экономя слова, четко доложил рыцарю, и тот снова потребовал у Окассия бумаги. Священник безмолвно снова извлек футляр.
Далее их провожал уже сам рыцарь с нездоровыми глазами. Он вел их по мощеному черному камню, мимо второй, более высокой наклонной стены, из которой вырастали мощные башни. Вел мимо толстых бойниц, под сводчатыми тяжелыми арками, затем по огромному двору, где тренировались, гремя железом, взмыленные орденские бойцы. Вел мимо огромных конюшен, откуда доносилось лошадиное ржание. При входе в конюшню мальчишка-конюх сидя на скамейке чистил бока коня пучком сена, энергично напевая себе под нос, "Ах младший сын рода Роже де Бриуз, добродетелен так, что в восторге Иисус...". Похоже, сие произведение уже набрало в святой земле популярность. Федор подавил в себе острое желание на ходу пнуть мальчишку под афедрон, чтоб тот кубарем сверзился со скамьи и пропахал землю носом.
- Еще немного, и я сам поверю, что этот нортманн победил пирата плевавшегося огнем, а я целовал ему ноги, - тихонько пожаловался Федор Окассию.
- Крепись, сын мой, - на ходу отозвался монах.
Из двора рыцарь вывел их в галерею с двойным рядом окон, где над каждым большим сводчатым окном было еще квадратное окно поменьше. Крепость кипела жизнью. Четким военным шагом мимо компаньонов прошел отряд в черных рясах монахов-августинцев. Дальше, во внутренних помещениях несколько слуг мыли зал, сгоняя воду деревянными швабрами по наклонному полу. Встречались рыцари. Прошли навстречу слуги с корзинами и закупоренными огромными кувшинами. А рыцарь все вел их и вел, - крепость была велика. Рыцарь поднялся по лестнице, и следуя за ним, Федор увидел через окно вид с горы на низину, прекрасный для любого человека, и вносящий успокоение в душу военного. Насколько неприятно было бы эту крепость штурмовать. Настолько же спокойно было сидеть внутри под её защитой.
Перед сводчатой дверью был еще один пост. Двое рыцарей с белыми крестами и в белых плащах, стояли на карауле по обе стороны от прохода. Провожатый с фанатичными глазами отрапортовал одному из стражей, - у того лицо было иным, располагающим. А учтивый страж вежливо попросил Окассия бумаги. Тот без малейшего признака раздражения в очередной раз извлек футляр. Учтивый страж скрылся с бумагами Окассия за дубовую дверь, через краткое время вернулся, и отворил её перед гостями.
- Проходите, господа, комендант66 ждет вас.
Помещение за дверью оказалось хорошо освещенной залой, которую комендант, видимо, использовал как рабочий кабинет. На столе лежали писчие принадлежности, и бумаги. У стены стояли два шкафа с огромным, - почитай больше пары десятков! - количеством книг. Нос Парфения, будто флюгер, тут же уперся в книжные полки. Федора же больше интересовал комендант. Здоровый, что бык, короткостриженый человек с тяжелым лицом. Щеки его слегка отвисали, будто собачьи брыли, но в этом не было слабости. Скорее комендант божьих воинов своими брылями и меланхоличными глазами напомнил Федору молосских боевых псов - огромных зверей, которых любили держать у себя во дворах ромейские динаты. Тот тип зверей, которые слишком велики, чтобы быть злыми попусту. И который никто не хочет видеть разозленными.
- Приветствую вас, господа, - светлоглазый здоровяк протянул вошедшим компаньонам футляр с бумагами Окассия, и тот принял их обратно. - Я комендант замка Маргат, рыцарь-в-праве, Оливье де Виль. Магистр и приор нашего ордена прислали мне особое распоряжение, дабы я оказал посланцам святейшего папы всяческую поддержку.
Компаньоны представились в ответ.
- Благодарю вас, - вежливо кивнул головой Окассий,- нужный нам человек, Фабиан де Ластик. - Он здесь?
- А вы не любите откладывать дело в долгий ящик, - заметил комендант.
- Дела святого престола не ждут, - мягко заметил Окассий.
- Да... - комендант чуть замялся. - Рыцарь Фабиан. Он ждал вас здесь.
- Ждал? - Тут же заострился Окассий.
- Он и сейчас вас ждет. Но... - комендант смущенно огладил свои брыли. - Не уверен, что вы теперь захотите его видеть.
Услыхав что-то непонятное, Парфений отвлекся от книг. Компаньоны переглянулись.
- Господин де Виль, вы говорите загадками, - расправил плечи Окассий. - Что с нужным нам человеком? Разве он не в замке?
- Не вполне... - Пробормотал комендант.
- Что значит "не вполне"? - уже слегка раздраженно спросил Окассий.
- Он теперь рядом с замком. - Буркнул комендант. - Это единственный способ, которым я мог соблюсти приказ, в сложившихся обстоятельствах... Искомый рыцарь покинул наш орден. Но он все еще неподалеку.
- Господин де Виль, - слегка побагровев ушами, но теперь уже с волевым спокойствием заговорил Окассий. - Вы понимаете кого я здесь представляю? Хочу вам напомнить, что вы не только монах, но еще рыцарь. Поэтому престаньте говорить загадками. Я их не люблю. Дайте четкий рапорт - где нужный нам человек, и что с ним случилось?