- Простите господин. - Комендант выпрямился. - Даю рапорт: Нужный вам человек, Фабиан де Ластик, ожидал вас здесь, согласно приказу. Однако уже два месяца, как Фабиан де Ластик выбыл из состава ордена Святого Иоанна Иерусалимского, и ныне приписан к ордену святого Лазаря Четверодневника. Фабиан де Ластик сменил белый крест на зеленый.
- Жопа Вельзевула, покарай его Господь! - Пораженно рявкнул побледневший Окассий. - Вот же дерьмище-то, смилуйся над нами Приснодева!.. - Монах растерянно тряхнул головой, глянул на хозяина кабинета - Прошу прощения, за мою несдержанность на язык, господин комендант. Просто таких новостей я точно не ждал.
- Вполне понимаю вас, господин, - учтиво отозвался комендант.
- Это... подрывает нам все планы...
Парфений, как человек культурный был терпелив, а вот Федор терпением в непонятных ситуациях не отличался. Когда квохал один комендант, он еще терпел. Но когда тот смог переманить на свою сторону еще и Окассия, и оба начали бормотать на пару - терпелка гвардейца истощилась.
- Куманек Окассий, - ровным голосом позвал Федор. - Теперь ты дай мне отчет. Какого рожна здесь происходит?
Окассий повернулся к нему.
- Наш рыцарь, хранитель меча... - Окассий нервно вздрогнул. - Наш хранитель заболел проказой.
Лицо Федора вытянулось так, что на щеках заныла кожа.
Несколько секунд длилась немая сцена.
- Нам... нужно посовещаться. - Наконец выдавил из себя Федор.
- Втроем, - уточнил Окассий.
- Без посторонних, - согласно кивнул Парфений.
***
Глава двадцать вторая.
- Оглоблю мне в дышло, да поперек! Сто копий мне в печенку! Стрелу в афедрон! Да, чтоб мне девки не давали! - От души выкатил Федор.
- Чтоб меня надуло да разорвало! Монаха в козу, монашку на морковку!.. - Эхом проярился Окассий.
Парфений промолчал, и оба компаньона обернулись к нему.
- Что вы на меня смотрите? - Развел руки Парфений. - Я ругаться не мастак. Но согласен, ситуация бедовая.
Комендант оказался столь любезен, что без лишних разговоров организовал троим посланцам отдельные покои. Сквернословить Федор с Окассием начали сразу же, как за провожатым закрылась дверь.
- Да что же, у вас во всем католичестве не нашлось другого горе-вояки в подряснике, кроме этого? - Взвился Федор.
- Дак, кто же знал? - Пожал широкими плечами Окассий. - Когда я выезжал к вам в Романию, он был здоров. Комендант говорит, болезнь, попущением Господа, скрутила его недавно.
Федор крутанулся на месте, на каблуках своих сапог. Положение и правда получалось неприятное. Проказа, она же "слоновья болезнь", она же "лепра ориенталис", была болезнь наводящей ужас даже на самых отважных людей. Хворобь эта была заразной, и передавалась от человека к человеку при телесных контактах, при чихе да сморкании, а может и еще каким дьявольским злокозненным способом. Развивалась хворь неторопливо, будто давая человеку проникнуться отчаяньем неизбежности. Сперва начинала теряться чувствительность членов. Затем облик человека менялся, кожа становилось жесткой, и начинала напоминать своими огромными морщинами слоновью, что и дало одно из названий сего ужасного недуга. Наконец, у человека не ощущавшего боли, незамеченные мелкие ранки да ссадины приводили к тому, что несчастный начинал гнить заживо. Отваливались носы, уши и пальцы. Заболевших старались держать в специальных лепрозориях. Но некоторые бедолаги все же бродили неприкаянными, всюду гонимые, не могущие нигде остаться близ людей. Скрывая свой ужасный вид под глубокими капюшонами и масками с прорезями для глаз, предупреждая о своем приближении звоном колокольчиков, эти отвергнутые скитались, живя в ужасе, и ожидая ужасной кончины. Бррр!..
Федор поежился.
- Ну и что нам теперь делать, - снова развернувшись на каблуках, вопросил он компаньонов. - Какие мнения?
Парфений огладил растрепавшуюся в дороге бороду.
- Что ж тут думать? На кой нам теперь такой спутник? Оставить его здесь, и дело с концом. Пускай здешняя братия и разбирается с несчастным.
- Эй, это невозможно! - Тут же набычился Окассий. - Хочу напомнить вам, достойные друзья, что в этом деле поставлена на кон репутация престола его первосвятейшества папы. И сей рыцарь с его мечом должен обеспечить наше участие в исполнении общего древнего договора.
- Так что ж нам теперь? Бродить с твоим рыцарем, пока у нас у всех лица слоновьими рожами не обратятся? - Хмыкнул Федор. - Тебе-то, кум Окассий, хобот может и пойдет, а я знаешь, без него обойдусь... - Федор задумчиво почесал нос. - Есть другое предложение. Эта крепость битком набита боевыми монахами. Пусть рыцарь передаст меч одному из них, а сам останется тут... лечиться. Новый монах пойдет с нами, и так договор со стороны твоего папы будет исполнен. Что скажешь?
- Это, пожалуй, вариант, - Согласился Окассий.
- Парфений? - Обернулся ко второму компаньону Федор.
- Да, хорошее решение.
На боку у Федора что-то зашевелилось. Глянув вниз, он увидел, как его колдовской меч самоходом ползет из ножен, используя перекрестье гарды, как две лапы, которые елозили по обоймице, нащупывая опору. Федор подтянул ножны, и наполовину вытянул клинок на свет.
- Да, Солнцедар? Чем ты обеспокоен?
- Ничем я не обеспокоен, - сварливо отозвался клинок. - Просто слушаю ваши многомудрые речи. Вы тут так говорите, будто передать меч плевое дело. Но если речь о моем собрате - захочет ли он сам покинуть своего владельца? Вы, знаешь, хоть существа смешные, да недолговечные, а все ж и мы к вам привязываемся.
- Думаешь, - тот меч может заартачиться? - нахмурился Федор.
- Если они с носителем крепкие друзья, то конечно может. Впрочем...
- Что?
Меч помолчал.
- Я, знаешь, не уверен, что здешний клинок действительно из моего племени.
- Почему так думаешь? - Заострился Федор. - Ты же его еще не видел.
- Кабы видел, так уж сомнений бы не было. - Похвастался меч. - Дело вот в чем... Болезнь, которую вы именуете проказой, вызывают, как бы это сказать... мелкие пакостные твари.
- Демоны! - Подсказал Окассий.
- Да сам ты демон... - буркнул меч. - не демоны никакие, а мелкие болезнетворные организмы. Настолько крохотные, что вам их невозможно увидать вашими слабыми глазами. Эти пакостные крохотульки подобны армии завоевателей, попав в ваш организм, они начинают сражаться с хранителями вашего организма, и если побеждают - начинают менять ваше тело для собственного удобства, как побежденную провинцию. Я не слишком сложно говорю?
- Ну, так в целом, понятно... - осторожно кивнул Федор.
Парфений радостно дернул себя за бороду.
- В книге персидского врачующего мудреца Абу Али Хуссейна ибн Абдаллаха ибн Сина, коия зовется Китаб аль канун фи ттиб, - суть "Канон врачебной науки", я читал подобную любопытную теорию. Сей автор тоже предполагал, что заболевание оспы, проказы и чумы вызывают мельчайшие существа.
- Ну вот, да, - хмыкнул меч. - отрадно, что стараниями мудрых, вы постепенно выползаете из темной пещеры дикости к свету знания.
- Многоразумный автор этот так же писал, что лихорадки вызываются...
- Да-да, вызываются, - Перебил увлекшегося Парфения Федор. - Так я не понял, Солнцедар, с чего у тебя сомнения насчет другого меча?
- А с того, - возвысил голос меч. - Помнишь, я говорил тебе, что могу создать яд, или обеззаразить воду? Создатели делали нас не только как оружие, но и универсальный инструмент выживания владельца. Я могу обеззаразить воду, могу по капле крови понять, какая зараза попала в организм владельца, и синтезировать нужное лекарство, которое очистит кровь. Мой владелец никогда не умрет, например, от раны в живот наконечником стрелы, который стрелок перед пуском специально потыкал в землю, дерьмо или лежалый труп.
- Что правда? - Поразился Федор.
- Конечно правда. - Подтвердил меч. - Я это могу. И другие мои братья это могут. Поэтому мне не ясно, как это носитель моего брата может болеть проказой? Настоящий мой брат, пресек бы болезнь сразу, тем более, что эту заразу легче губить на корню.