- Ну знаешь! - Обиженно возмутился Федор. - Во-первых, ты и не видела, обычное там, в труселях-то, или нет! А во-вторых... Во-вторых - у тебя ежели на зерцала на кольчуге-то посмотреть, так тоже такой размер, что корова от зависти сдохнет! А как сняла ту кольчугу, так сразу в плоскость все ушло!
- Так это ведь не под меня делалась кольчуга - Засмеялась девушка. - Хоть я и дочь спахбеда, а все же под женщин у нас специальных доспехов не делают... В арсенале отцовском нашла. Осталась от какой-то древней воительницы, с телом побогаче моего. Если б у меня такая грудь была - я б зарыдала; ни мечом толком махнуть, ни лук натянуть. Мне и зерцала-то эти слегка мешают, да уж больно добра кольчуга, и в талии как раз.
- Вон оно как... - Подивился Федор. - А я-то тебя как в первый раз увидел, так подумал, - вот что значит настоящая персиянка!.. Я-то ведь знаю, что название вашего народа "парсы", означает в переводе "грудастые".
- Это же нас так из-за мужчина наших прозвали, - снова хихикнула девушка. - Мол, они грудастые, с крепкими боками; значит, могучие.87 - Она посерьезнела. - Да, вот оно как... Стоило только поближе сойтись, да раздеться, и... значит, оба мы друг друга разочаровали.
- Нет, - Покачал головой Федор, не отрывая от девушки глаз. - Вовсе ты меня не разочаровала. Я, знаешь, эта, красивости девушкам-то говорить не мастак. Но ты... это... такая... - Федор поймал себя на том, что позорно мямлит, собрался с духом, и как в воду нырнул: - Короче, ты вообще шикарная телка!
Дарья вся зарделась от такого изысканного комплимента.88
- И глаза у тебя... - Федор замялся, подыскивая самое красивое, что мог придумать - как два оазиса. Вот.
Девушка затем смутилась, отвела взгляд.
- А говоришь, не умеешь любезничать с девушками. Сам то вон какой речистый... Д я ведь тебя для другого позвала. Дело серьезное. Не хотела при остальных говорить.
- А что? - Тоже посерьезнел Федор.
- Про меч твой... - Девушка замялась. - Я ведь не зря сказала, чтоб ты меч не брал. Хотела без него поговорить. Но раз уж так вышло, пусть слышит. Может и к лучшему.
- А что меч? - Федор взглянул на своего Солнцедара, который лежал на берегу в ножнах до того неподвижно, что походил сейчас на самый обычный кусок железа.
- Да вот-то, - девушка показала на свой меч-шамшер. - Когда мы встретились, моя Ксинанти сразу признала в твоем мече своего брата. Но она не смогла узнать его, понимаешь? Он специально изменился. Будто человек, который, например, отпускает бороду и усы, чтоб изменить облик.
- Ну? - Федор вспомнил подслушанный разговор его меча с клинком ныне мертвого рыцаря. - И что?
- Может, она бы его так и не узнала. Но он себя выдал. Там, на постоялом дворе, когда мы дрались внутри таверны - твой меч меня спас.
- Как это? Когда?
- Еще до того, как мы отошли в нишу, и я стала стрелять из лука. Вы встали стеной, а мы с монахом дрались, с другой стороны. Один из девов прыгнул на меня сверху, с подстропильной балки. Я бы не увидела, да твой меч крикнул и предупредил мою Ксинанти. Неужели не слышал?
- Нет... - Федор качнул головой. - Не слышал... Но ты же знаешь, бой штука странная. Там и слышишь, и видишь не все...
- Да. - Согласилась девушка. - Так вот твой меч крикнул, и, я и сделать ничего не успела, Ксинанти сама чуть изогнулась, и девовский упырь упал на её клинок...
- Так, - это же... хорошо! - Федор непонимающе посмотрел на Дарью, её привешенный к поясу шамшер, и свой меч, лежавший на берегу тихо, будто нашкодивший пес.
- Да, - опять согласилась девушка. - Только... Когда твой меч позвал мою Ксинанти, он назвал её истинным именем.
- Что это значит?
- Ну понимаешь... - Погоди, девушка потянула из ножен свой шамшер, - пусть она сам тебе объяснит. - Дарья вытянула клинок в руке, и тот с шелестом провещился, обращаясь к гвардейцу.
- Ксинанти - не мое настоящее имя человек. На одном из далеких языков, оно означает "уничтожать". Это прозвище. Таких имен у всякого из нашего рода - пучок на каждый день, на десятках наречий. "Убийца", "вдоводел", "опустошитель", "меньше-на-голову", "коса смерти"... Все это клички, которые дают нам хвастливые носители. Но у каждого из нас есть истинное, первое имя. То самое, которое дал нам создатель - Асура Неба из племени Божественных ковалей. Вот о каком имени я тебе толкую, человек. Не все даже из нас знают истинные имена друг друга. Это очень... личное. Я - один из самых древних живых клинков. Многих отковали позже. И очень мало братьев - моих ровесников, знает мое истинное имя. Я - Аси! И когда твой меч позвал меня, - "Аси вверх!" - он позвал меня по истинному имени. После этого - круг поиска сузился, и ему недолго было оставаться неузнанным. Я вспомнила его! Как он ни старался изменить свое ядро. - Клинок в руке девушки вздрогнул, - будто металл корежило от ярости. - Меч, который ты носишь при рождении звался - Кел. Это было славное имя... Но мы все прокляли его!
- Почему? - Федор непроизвольно отступил от шамшера дрожавшего в руке девушки.
- Потому что однажды, он погубил "того-кто-под-его-защитой". - Голос шамшера звенел, будто каждое слово было ударом металла о металл - Твой меч убил своего хозяина.
Федор повернулся к своему неподвижному мечу.
- Это... Требует объяснений. Солнцедар! Или как там тебя звать...
Федор ждал объяснений до тех пор, пока не сообразил, что меч его лежит в ножнах, и значит - способен на разговоры примерно так же, как человек с кляпом во рту. С определенной опаской - после таких-то новостей - он приблизился к мечу, взял его в руки, и вынул из ножен - не до конца, чтоб не дай Бог...
- Говори. - Приказал Федор.
- И что ты хочешь услышать? - После короткой паузы прошелестел меч.
- Правду.
- Правда... - отозвался меч, - кому она нужна?
- Правда всем нужна. Тебя обвинили. Так не молчи! Защищайся! Хотя бы... объяснись.
Меч опять помолчал, только тихо шелестел клинком, будто шуршали осенние листья.
- Нас, божественных кликов, - наконец заговорил меч, - осталось так немного... И мы теперь зовем друг друга "братьями". Кроме тех, кто для того чтобы ловчее подладится к хозяйке, повадился называть себя "сестрой"...
Сабля в руке Дарье что-то неразборчиво гукнула.
- Однако, в дни нашей молодости, когда нас было много - ровно продолжил меч - мы не испытывали таких братских чувств. Невозможно быть братом тысячам. Но и тогда, в пору нашего рассвета, - у меня уже был брат. Меня звали - Кел. А его - Кю. Нас отковали в одной божественной кузне, - изначально как пару, для одного хозяина. Ассура Неба. Славнейший из славных, Индра, - вот кто носил нас при поясе. Вот кто доставал нас для боя. Там, где парировал Кел - Кю бил. Там, где Кю отводил - Кел наносил удар. Идеальная гармония. Вот как было... И мы оба видели, как пришел Странник по имени Смерть. Видели, как рассорились божественные. Видели, как брат начал убивать брата. Мы были на горе, где Индра с его марутами дрались против Вритры и его порождений мрака. Я видел, как тряслись и плавились горы, от оружия перед которым я, - жалкая зубочистка. Но когда Индра и Вритра растратили свое оружие, и сошлись в рукопашную, все решили мы - близнецы - Кел и Кю. Кю отвел клинок Вритры - да будет проклято его имя! - а я испил его черную кровь. И было много лет потом... Умер Индра, - славнейший из славных, угасла былая слава божественных. Теперь нас носили люди. Мало кто умел драться двумя мечами. Мало кто рисковал выходить на бой без защиты щита. Поэтому, мы стали висеть при разных поясах. И все же, - мы с братом старались не расходится, быть в одной семье, в одном роду. И вот, - родились два брата. Столь сильные и прекрасные, что люди в округе прозывали их как героев древнего мифа. Диоскуры89 - говорили о них, - похожи не на простых смертных, а на детей божества... Юноши выросли, опоясались нами, и пошли служить в гвардию императора Константина. Эквитес Сингулярис - всадники особые, те кто сопровождал и охранял императора. Когда Константин взял единую власть, юноши стали его палатинскими ауксилариями, элитой стражи. А потом, пришла в очередной раз Багряная Звезда. Вылезли из своих щелей недобитые потомки детей мрака, созданных Вритрой. И это наши юноши, вместе с другими лучшими, отправились в пустыню, чтобы победить их. Это они взяли оплот нежити, и сломили их, и преследуя бегущую нежить спустились в древних подземный храм, под мертвым городом. И там было туго, были ловушки, и темные туннели. Братья - мы с братьями - попали в засаду в большой пещере. И твари плясали вокруг нас, и строй разбился, падали лучшие. Вихрь боя разбил братьев. И один из братьев, бился как молодой полубог - он крутился как вихрь, и рубил тварей в лоскуты, и никто из темных не мог подобраться к нему. Безумие боя овладело тем братом, движения его были быстрее мысли - потому что мыслей не было. Остались лишь навыки и инстинкты. Не было в нем ни страха, ни разума - только вихрь клинка. И возможно, сам его клинок опьянел от черной крови. Потому что, когда вихрь боя вынес юноше кого-то за спину, он развернулся и ударил - не поняв, что бьет своего брата. И меч юноши не остановил, и не ослабил удар...