В день полагалось обычно устраивать по 24 заезда — 12 до обеда и 12 после, так что порой на арене сменялось 32 колесницы и 128 лошадей, а бывало и больше. К примеру, в столице число заездов могло достигать 25, причем и утром, и после обеда, хотя в рядовых провинциальных городах, таких как египетский Оксиринх, хватало и шести, тем более, что после утреннего забега зрителей еще и забавляли зрелищами, интермедиями, клоунадами, а димы уходили петь и танцевать. На арену спускалась толпа, чтобы получить раздаваемые даровые овощи и лакомства. Кто мог, подкреплялся принесенной с собой едой и питьем или покупал их на лотках. Император же отправлялся на обед в зал Кафисмы, где отдыхал с приглашенными сановниками. Затем арену чистили, песок выглаживали, и вновь толпа взрывалась криками восторга в ожидании последних забегов.
На главном Ипподроме страны, наклонившись вперед, затаив дыхание и впившись взглядом в «свою» колесницу, зрители напряженно следили, как в тучах пыли покрытые пеной лошади стремительно влекли грохочущие хрупкие экипажи вокруг Спина, обгоняя или задевая друг друга, сталкиваясь, иногда опрокидываясь на резких поворотах, особенно у крутого полукруга Сфендоны. Именно с ее сидений чаще всего можно было увидеть драматические крушения колесниц, гибель или увечья лошадей и возниц. Чтобы справиться с управлением колесницей на большой скорости требовалось незаурядное мастерство, тем более, что возницы сознательно стремились сбить соперников. Кто мог, тот делал денежные ставки на гонщиков, что еще более подогревало интерес к игре.
Нередко, распаленные состязаниями, представители враждующих «частей» вступали в перебранку, выкрикивали оскорбительные лозунги, издевательски подсмеивались друг над другом, пытались перекричать противника. Порой в апогее волнения дело заканчивалось нешуточными потасовками, давками, столкновениями с тяжелыми увечьями и смертоубийством, когда в ход шли камни, кулаки, палки и даже спрятанные под одеждой или тайком пронесенные на ипподром в сосудах с фруктами кинжалы, короткие мечи таких «фанатов-ультрас», особенно из числа нижних слоев общества и буйной молодежи — стасиотов, которые таким образом давали выход своей активности и наводили ужас на прочих горожан. Желая выделиться среди прочих членов факций, они носили странные, эпатажные для ромеев персидские пышные бороды, усы и прически «гуннского типа», тщательно выбривая голову вплоть до висков, но оставляя сзади беспорядочные длинные пряди волос, а чтобы выглядеть более грозными и атлетически сложенными, одевали пышные хитоны с пурпурной каймой, которые были максимально широкими в плечах и стянутыми к кистям. Когда они размахивали руками, эта верхняя часть одежды раздувалась, создавая видимость мощного торса. Будучи зачастую небогатыми, стасиоты приобретали такие экстравагантные одеяния на средства, добытые вымогательствами, насилием, едва ли не откровенным грабежом добропорядочных граждан, а, случалось, хулиганили, пускались в кутежи, разврат, бесчинства, пользуясь попустительством, а то и покровительством властей, когда те хотели использовать их самоуправство и агрессивность в своих интересах, по мелочам дать выход накапливавшейся протестной энергии. Впрочем, правительство не жаловало беспредела: зачинщиков беспорядков ловили и бросали в тюрьму претория, а тем, кто пускал в ход оружие, по приказу императора могли напрочь отсечь пальцы.
На Ипподроме не только устраивались развлекательные зрелища. Он был также подлинным средоточием всей общественно-политической жизни Ромейского царства, иногда использовался даже для проведения религиозных процессий, например, очень важного шествия в Вербное воскресенье, за неделю перед трепетно ожидаемой Пасхой, но гораздо чаще — для государственных церемоний и политических собраний. Здесь зрелищным поднятием на щит провозглашали новых императоров, праздновали триумфы — победы над внешними врагами, выставляли на показ богатые военные трофеи и одетых в чужеземные костюмы пленников со всего света, производили раздачу части захваченной военной добычи, награждали отличившихся воинов, оглашали правительственные указы, казнили или публично позорили государственных преступников, царских противников. На Ипподроме собравшиеся приветствовали императора и императрицу-августу. По сути дела, это было единственное место в Империи, где государь и народ встречались лицом к лицу. Как политическая реалия в Византии действовал принцип «глас народа — глас Божий». Поэтому «богоизбранный народ», каким являлись ромеи, имел право выражать свои мысли «богоизбранному императору».