Соответственно содержание этого аппарата стоило государственной казне, мягко говоря, недешево. При этом придерживались следующего принципа: высшим чиновникам государство платило огромное жалованье, а низшим — самое минимальное. Например, префект — правитель Египта получал больше, чем вместе взятые четыреста других представителей его администрации. Основная масса задействованных в ведомстве этого императорского наместника получала в год от девяти до 38 золотых монет-солидов, тогда как единичные высшие чиновники — канцелларии имели по 252 солида, советники-консиларии — по 720 солидов, а сам префект — 7 200 солидов.
Такой высокопоставленный чиновник, как квестор, скреплявший своей подписью императорские законы, получал из казны годичное жалованье десять литр (720 солидов), «..для чистоты его рук».
Преторы громадных областей — префектур Фракии на месте современной Болгарии и севера Греции, малоазийских Писидии, Ликаонии, комит горной Исаврии (на юге теперешней Турции) имели оклад по 800 солидов, однако другие служащие их служб-оффикий получали по 360 солидов, а рядовые заседатели-ассесоры (по-гречески праедры) зарабатывали по 72 солида.
Писарь-логограф получал шесть солидов в год, в то время как архиварий либо почтовый служащий должен был довольствоваться платой в два солида, едва достаточной для пропитания, что подразумевает содержание таких младших мелких должностных лиц за счет каких-то неизвестных дополнительных доходов, скорее всего, от земледелия на своем или арендованном наделе.
Все это неминуемо вело к процветанию взяточничества, произвола и злоупотреблений, которым не было конца, особенно в верхних эшелонах власти. Любая мелочь повседневной жизни регулировалась государственными чиновниками, многих из которых процветание государства заботило меньше, чем собственное благополучие и которые любыми способами умножали свои состояния. Побочные доходы, «принятые по обычаю» подношения за услуги, спортулы-«корзинки», то есть официально признанные подарки просителей, рассматривались ими как вполне законный способ использовать свое положение и увеличить жалованье. Это не было коррупцией в современном смысле слова, поскольку такие подношения и выплаты чиновникам признавались правительством и на них жаловались лишь тогда, когда они выходили за рамки «обычного права» и становились наглым вымогательством «непредусмотренной», чрезмерной платы. В остальном ромеями исповедовался принцип «не подмажешь — не поедешь», и такая «смазка» позволяла крутиться всем управленческим механизмам Ромейского царства. Кажется странным, что при всем том эта сложная машина медленно, но довольно исправно работала, ведя Империю впереди всех стран тогдашней Европы. Для ее полуграмотных длинноволосых правителей, ставивших вместо подписи крест или палку, она оставалась беспримерной. Видимо, феномен объясним тем, что большинство византийских чиновников все же было безупречным и отличалось работоспособностью и преданностью. «Чаевые» за работу, своеобразные пошлины, просители платили им не зря, а само византийское общество было не более коррумпировано, чем любое современное общество со сложной государственной системой. Возводит взяточничество и стяжательство византийского чиновничества в абсолют и изображать его тягчайшим бичом для народа, как это иногда делают историки, было бы преувеличением.
Протяженные границы Империи, многочисленные и сильные враги обязывали ромеев содержать собственную выносливую, хорошо снабжаемую, организованную, дорогостоящую армию. Уже в 364 г. произошло разделение всей римской армии между Западной и Восточной половиной империи. Легионы, оставшиеся на Западе, получили титул «старшие» (senires), тогда как восточные стали именовать «младшими» (iuniores). С этого времени последние зажили собственной жизнью, хотя до VI в. командным языком оставалась латынь, поскольку армия не могла быть многоязычной.
В начале V в. ранневизантийская армия насчитывала, по разным подсчетам, от 300 000 до 550 000 воинов, а к концу следующего столетия сократилась как минимум до 150 000 человек, поскольку часть германцев, прежде в изобилии поставлявших Империи стойких солдат, обосновалась в своих племенных землях, варварских королевствах, образовавшихся на Западе.